- Есть, товарищ лейтенант! - Гена козырнул аж обеими руками, гоготнул и смылся.

Вакханалия продолжалась: лес бурлил, трещали кусты; солдатам, оставшимся без руководящего перста, приходилось довольствоваться командами младших командиров. Они не оставили попыток выйти к обрыву, но теперь действовали севернее, лезли через кустарник. Им это удалось - не меньше дюжины военных высыпало к обрыву, но и северная тропа была заминирована - сработало аналогичное взрывное приспособление и снова кусок обрыва сверзился в русло. Не всегда не удаётся шута, повторённая дважды: в панике метались уцелевшие пехотинцы. А тут Гена Шуйский подлил масла в огонь - заработал второй пулемёт: пули сбросили в обрыв несколько тел, остальные ломанулись в заросли.

Группа выполнила задачу: посеять панику и неразбериху. Снова лезть в кусты, вынашивать третью попытку, но теперь среди кустов, немцев поджидал крутой овраг, в котором они надолго завязнут. Иллюзий не было - рано или поздно враг придёт в себя, подтянет силы и в конечном итоге выявит дорогу, по которой ушёл отряд. Но это будет не скоро, придётся вдоволь плутать, мостить переправу через реку Бею, сапёры полковника должны были её взорвать. Отряд обоснуется в Карачанских лесах, бойцы наладят оборону.

Шубин стрелял короткими очередями по перебегающим фигурам: немцы потеряли половину своих солдат и впали в бешенство: они ожесточённо переводили патроны, орали на весь берег. Разведчики продолжали огрызаться, меняли позиции. Становилось неуютно от мысли, что этот берег могут забросать минами. Несколько неприятельских солдат съехали с обрыва, бросились под защиту глиняного валуна, один не добежал - плюхнулся в грязь, остальные укрылись, стали постреливать. Кошкин окатил валун из пулемёта, летела глина, тот сделался как-то меньше в размерах, с воплем отвалился раненый, но спрыгнули ещё трое, залегли кто где…

- Товарищ лейтенант, у меня патроны кончились! - крикнул Курганов.

- Отступаем! .. ещё не разучились?

Назревало отчаянная атака: немцы не боялись умереть, видимо, считали, что у них в запасе куча жизней. Чертыхался Уфимцев, рвал заклинившись затвор. Почему замолчал Шуйский? - у парня было достаточно боеприпасов… Глеб побежал пригнувшись вдоль косогора, огонь с советской стороны практически прекратился, только Кошкин продолжал постреливать из трофейного автомата. Глеб пробился через кустарник, ахнул, повалившись на колени, перевернул неподвижное тело - Гена приклеился к своему пулемету, не оторвать, лицо залила кровь - пуля попала в голову. Генка продолжал скалится: дескать, смерть фигня, главное такого шороха навели… Словно кость стола в горле, Шубин закашлял, отполз. На обрыве шевелились военные, лезли вниз - довольны, что по ним не стреляют, в грязи завязнут, но надолго ли. Товарищи всё поняли по его перекошенному лицу, побледнели. Глеб скомандовал:

- Все ко мне! Валим, как планировали!

В грязи уже бултыхались немецкие солдаты - мишени соблазнительные, камнями их закидывать? - полетели в реку последние гранаты, разлетались осколки.

Четверо разведчиков бросились на восток через открытое поле, четыреста метров, дальше овраг, он идеально вписывался в лес. План был отработан, впрочем, только в теории. Неслись со всей прыти, перепрыгивая через кочки, даже не оборачивались - что это даст, кроме потери времени? Реяли на ветру защитные накидки, за спиной гремели взрывы - проснулась миномётная батарея - да ладно уж, это было несерьёзно. Немцы тоже так решили, они уже выбрались на противоположный берег, завязли в кустах, стрелять из автоматов было бесполезно - дистанция выросла. Хлестнул пулемёт, вроде бы советский - у Шуйского отобрали? Овраг уже был рядом. «Поднажали!», - хрипел Глеб и первым покатился со склона, остальные влетели почти одновременно. Кошкин съезжал на заднице, горланя благим матом, ведь задница не казённая... Курганов летел прыжками, рискуя разбиться в хлам, орал, что не может остановиться. Уфимцев катился через голову, это было как-то странно, а когда закончил падение и остался лежать, всё стало ясно - на спине расплывались два красных пятна, сержант не шевелился, его перевернули вдвоем с Кошкиным, потрясённою ставились в мёртвые глаза, которые после смерти стали необычайно ясными и лучистыми. Лёха тряс его, шмыгал носом, бормотал: «Да ладно, Саня, хватит уже симулировать», потом отполз, подальше, сжал виски, стал раскачиваться как китайский болванчик. Стонал Олег Курганов, отполз на коленях, держась за отбитое бедро.

- Взвод, подъем! - хрипло скомандовал Шубин. - Потом будем скорбеть и мечтать о мести. Уходим по пади оврага. А тот, кто не сможет бежать, считай уже труп…

Только через сутки обессилившие разведчики вошли в Карачанскую чащу. Где их носило эти двадцать четыре часа, сколько раз сбивали со следа погоню, а потом валялись трупами, будучи уверенными, что уже никогда не поднимутся, но как-то поднимались и шли. Протоптанных троп здесь не было, был только лес, через него брели, не видя дороги. На поляне повалились пластом, там их и нашли дозорные, сопроводили на новую базу…

Плакала Лида, повиснув на шее, он даже не помнил откуда она взялась и за что ему эти телячьи нежности - упадок сил был полнейший. Кошкин бормотал, что ему тоже хочется женской ласки и участия, согласен хоть на пожилую нянечку… Курганов задыхался от смеха, держался за дерево. Новую базу окружили заслонами, где тогда были мины, заминировали подходы. Лес был окружен постами, имелось примитивная сигнализация. Такое ощущение, что стало больше людей, стучали топоры, скрипели лопаты, выворачивая землю. Лида всхлипывала, куда-то вела - он очень надеялся, что не на кладбище. Несколько раз Шубин приходил в себя, снова проваливался в бесчувствие. Когда проснулся, рядом была Лида, стало хорошо от его прикосновения и он опять отключился.

- Я же не раненый? - удивлялся Глеб, когда приходил в сознание.

- Это упадок сил девушка, - уверяла девушка, отпаивая его какими-то подозрительными зельями. - Просто у человеческого организма есть предел, а вы через него шагнули, вот результат. С твоими товарищами то же самое, но всё в порядке, завтра будут бегать кроссы…

Когда в землянку вошёл полковник Моисеевский, он был уже в норме, начал подниматься, скрипя костями. Полковник нахмурился:

- Лежать Шубин, это приказ! Завтра ты мне понадобишься в добром здравии, так что сегодня будь добр не отсвечивать.

- С дивизией всё в порядке, Александр Гаврилович? - пробормотал Глеб.

- Дивизия, это громко сказано, но полноценный батальон мы уже наскребём. Пока шли, к нам присоединилась группа батальонного комиссара Ухтомского, без малого семьдесят штыков. Немцы несколько раз упрашивали их сдаться в плен, но так и не сдались, вырвались с боем из кольца под деревней Чалая, прошли по лесам и теперь они с нами. Умерли тринадцать человек из числа раненых, в основном гангрены - нечем лечить людей, выживают самые крепкие. Думаю пора разжиться у немцев и медикаментами.

- Они в курсе, где находится база?

- Да кто ж их знает, лейтенант!.. Но неделю мы продержимся, а потом уйдём в самую чащу. Окрестные дороге и населённые пункты под нашим контролем. Ты сбил немцев со следа, похоже они запутались.