Бланш могла представить себе десяток причин для его отказа — в том числе то, что женщина, которую он любил, разбила его сердце, а он из семьи де Варен. Он явно притворялся, когда отрицал, что его сердце разбито. Но их брак будет основан не на любви. Он будет основан на дружбе, удобстве и, помимо всего прочего, на выгоде. Она нервно облизала губы. Ей до сих пор казалось, что они распухли от его поцелуев. Их брак будет основан еще и на желании.

— Он целовал меня.

Мег подавила улыбку.

— Это было чудесно, — сказала Бланш.

Из ее глаз снова полились слезы. Она поняла, что это слезы счастья и, может быть, облегчения. Ей хотелось, чтобы тот поцелуй никогда не закончился. Она сгорала от желания, как любая женщина. Она по‑прежнему была уверена, что никогда не будет такой страстной, как нужно сэру Рексу, но уже не считала, что им необходимо спать каждому в своей спальне.

— Я никогда не думала, что буду хотеть, чтобы меня страстно целовал мужчина, — прошептала она. — И я никогда не думала, что буду хотеть мужской страсти.

— Может быть, вы влюблены, — улыбаясь, сказала Мег. — Миледи, вы самая добрая леди из всех, с которыми я встречалась. Вы больше всех леди достойны того, чтобы выйти замуж по любви!

Бланш в ответ только смотрела на свою горничную. Ее сердце словно качалось из стороны в сторону. Мег, конечно, сошла с ума: она же не способна на любовь. Разве это не так?

— Когда сэр Рекс входит в комнату, я так радуюсь. — У нее снова началась дрожь. — Когда его нет в комнате, я все равно думаю о нем. Я волновалась за него, из‑за того, как он живет, и того, что он одинок. Я была в ужасе, когда его ударил конь!

— По‑моему, это любовь, — весело констатировала Мег.

Бланш смотрела на нее, но видела перед собой сэра Рекса. Ее сердце билось так неровно, что Бланш прижала руку к груди. Оно как будто плясало. Да, сэр Рекс ей ужасно дорог, этого она не отрицает. Но любовь? Неужели она влюбляется в мужчину после стольких лет бесстрастия?

Неужели она все‑таки такая же, как все женщины?

Она осмелилась на большее, чем надежда: она стала молиться, чтобы это было так. Она так хотела быть обычной женщиной, способной на искренние страсти и глубокие чувства. Но она и боялась этого, потому что все еще чувствовала страх, что сэр Рекс ее отвергнет. И теперь она дрожала от неуверенности, потому что снова скользила в пропасть со скалы. Но разве она не скользила в эту пропасть все время с той минуты, когда приехала в Лендс‑Энд?

Что она должна сделать? Что она может сделать? Сэр Рекс стал ей так дорог.

Бланш дрожала в смятении и растерянности. И тогда в ее уме возникли тени. Она напряглась, потому что знала, что скрывается в темноте, заполнившей ее голову. Там ее ждало чудовище, угрожая смертью в руках.

Боль пронзила ее голову. Это было похоже на удар ножа.

Боль ослепила ее и так ослабила, что Бланш опустилась на колени и обхватила голову руками.

Мег закричала и бросилась к ней.

Все мысли о сэре Рексе исчезли. Ее голова словно раскололась пополам. А потом она увидела чудовище — наполовину зверя, наполовину человека. С его желтых зубов капала слюна, его глаза были полны жестокой злобы и ненависти. Позади него была смутно видна толпа других злобных чудовищ. Нож опять вонзился ей в голову — в правый висок. Бланш закричала.

Мег обняла ее и прижала к груди.

— Миледи, что с вами? О господи, что же это происходит?

Чудовище смотрело на Бланш и ухмылялось, высоко поднимая вилы, с которых текла кровь.

Страх не давал ей дышать. Она задыхалась, жадно глотая ртом воздух. Мир закружился перед ее глазами. Каким‑то образом она увидела Мег, которая смотрела на нее сверху вниз. А потом увидела на месте Мег сэра Рекса, который смотрел на нее с огромной тревогой. Бланш хотела попросить, чтобы он спас ее, но, когда она открыла рот, все вокруг стало черным.

— Пришел доктор Линней, — сказал сэр Рекс с порога ее спальни.

Бланш села в кровати. Постель была не разобрана, а сама она была полностью одета. Очевидно, сэр Рекс отнес ее на кровать, когда она была без сознания, а потом привел в себя нюхательной солью. Он настоял, чтобы она накрылась кашемировым покрывалом. И она послушно выполнила его желание, хотя ей и не было холодно. Потом он ушел, чтобы вызвать доктора. После этого прошло меньше часа.

Бланш улыбнулась ему, хотя ее губы дрожали.

— Должно быть, доктор находился где‑то близко.

— Да, — подтвердил сэр Рекс, входя в комнату.

Его взгляд был хмурым и тревожным. Он выглядел печальным и, что было еще хуже, испуганным. Не считает ли он, что она сошла с ума? Бланш хотела успокоить его, но не могла. Она упала в обморок уже во второй раз меньше чем за неделю и тоже была в тревоге. Что с ней происходит?

Боже милостивый! Неужели она действительно начинает вспоминать что‑то о том бунте? Образы в ее сознании выглядели реальными, хотя и появлялись на очень короткий срок. А она не хотела вспоминать ни одну из подробностей этого дня.

Вслед за сэром Рексом в комнату вошел доктор Линней. Это был аккуратно одетый подвижный человек маленького роста. Он весело улыбался.

— Мне бы хотелось познакомиться с вами при других обстоятельствах, леди Херрингтон, — сказал он и снова улыбнулся.

— Спасибо вам за то, что пришли, — каким‑то образом сумела сказать она.

— На днях я видел дело ваших рук и был им просто восхищен. — Его глаза весело блеснули.

Но Бланш была не в состоянии успокоиться.

— Мне бы хотелось, чтобы это было дело рук хирурга, — искренне ответила она.

Врач опять улыбнулся. Теперь он стоял у кровати, возвышаясь над Бланш, и рядом с ним стоял сэр Рекс.

— Если вы когда‑нибудь захотите стать медсестрой, вам нужно будет только сообщить мне об этом.

Бланш, наконец, улыбнулась. Потом она взглянула на сэра Рекса. Он напряженно смотрел на нее. Бланш почувствовала, что улыбка исчезла с ее лица. Ее тревога стала сильнее. Насколько сильно она больна?

— Сэр Рекс сказал, что вы потеряли сознание и это случилось во второй раз за пять дней. Почему бы вам не рассказать мне об этом? — ласково попросил он.

Бланш каким‑то образом сумела отвести взгляд от сэра Рекса.

— Я мало что могу рассказать. В первый раз я потеряла сознание на этой неделе, когда вошла в церковь, где в это время было собрание шахтеров. Я просто не могла дышать. Я никогда не любила толпу.

Врач кивнул и спросил:

— А сегодня?

В уме Бланш пронеслись картины этого дня — ее скачка по пустошам вместе с сэром Рексом, ее первый настоящий поцелуй, неистовое влечение ее тела к сэру Рексу и отчаянные старания решить, просить ли ей сэра Рекса стать ее мужем. А потом в ее голове возникли чудовища. Они появились среди крови и вил. Что из этого она может рассказать доктору Линнею? Она сама не знала точно, вспоминает она прошлое или нет. Отец никогда не говорил ей ни слова о толпе, вооруженной вилами. Он не говорил, что там была кровь.