призывая заговорщиков к молчанию. И приставила указательный палец себе ко лбу, таким образом намекая, что вот-вот выдаст гениальный пошаговый план.

Истекла минута, за ней вторая и третья.

— Значит, так, — очень тихо сказала Юлиана. — На дело выдвигаемся ночью. Сегодня. Сейчас. Ли Тэ Ри, важный ты наш, зачаруешь всех, кто попадётся по пути, и будешь стоять на стрёме. Пелагея, твоя задача — наслать на Кю сон. Справишься?

— Ещё бы.

— Ну а я побуду вашим координатором, — с довольной физиономией закончила она и переплела на груди руки. — Ах да, надо припереть директора Хаджимана к стенке. Пусть оформит для Кю и Пелагеи отпуск на три недели. Ну, я пошла. Как вернусь, приступим к операции.

— А нельзя ли без таких суровых мер? — подал голос эльф. — Можно ведь просто…

— Нельзя, — отрезала Юлиана. — У парня сейчас кризис, он с головой не дружит и за свои действия не отвечает. Договориться? Пригласить в гости? И это средь бела дня, под носом у общественности? Да пресса сразу сто статей накатает на тему того, что у Кю с Пелагеей интрижка. Нет уж. Мы выкрадем его тайно, под покровом ночи, и точка.

Она всё ждала, когда же Ли Тэ Ри начнёт ревновать.

Ревности у эльфа не было ни на грамм. Похитить парня, который неровно дышит к Пелагее? Пожалуйста, без вопросов! А ведь и она, по всей видимости, питает к нему слабость. Потому что у него волшебный голос, потому что у него — талант, который могут погубить вредные привычки и чрезмерная зацикленность на неразделённой любви.

Пелагея хочет талант спасти, так стоит ли этому препятствовать?

Ли Тэ Ри трезво рассудил, что не стоит.

Юлиана вернулась на яхту в третьем часу ночи — взмыленная и злая, но всё же с триумфом.

— Я добила директора вескими доводами, и он выдал вам с Кю отпуска, — завалившись в кресло, сообщила она. — Пришлось вломиться к нему домой и поднять его с кровати. Оказывается, он женат. Жена, старая мымра, была жутко недовольна… Но знаете, что? Хаджиман спит в колпаке с помпоном. Ну просто умора!

Юлиана нервно рассмеялась и залпом опорожнила бокал с газировкой, который сонная Джемма загодя поставила на журнальный столик.

— Так, ну всё, — хлопнула в ладоши эта неугомонная авантюристка и выбралась из кресла. — Пора выдвигаться на охоту.

Кекс и Пирог поскуливали, просясь с хозяйкой, но Юлиана была непреклонна: псы остаются на попечении осьминога, нечего им делать в больнице. Только под ногами путаться будут.

В течение всего пути до больницы, где лежал Кю, Ли Тэ Ри держался бодро, Юлиана — воинственно. И только Пелагея сеяла панику:

— То, что мы делаем, незаконно. А если у нас не получится? А если нас загребут и влепят нам по сроку? А если…

— Лучше кошмарный конец, чем кошмар без конца, — парировала Юлиана, вышагивая под фонарями, как доблестный полководец, который собрался на великое сражение.

— Какой ещё кошмарный конец? Всё будет хорошо, — успокаивал Пелагею эльф. — С нами ты, наш талисман, поэтому никто нас не загребёт и срок не влепит.

Они, как ни в чём не бывало, вошли в здание госпиталя, поздоровались с медсестрой за стойкой — и началось самое интересное. Ли Тэ Ри моргнул своими льдистыми глазами — и на медсестру нашло оцепенение. Ещё несколько человек из персонала пали перед нежными эльфийскими чарами. А когда неладное заподозрили охранники, Ли Тэ Ри вырубил их мощнейшим заклятием, которое стирает память и отключает волю даже у самых стойких.

Все, кто встречался эльфу по дороге на третий этаж, входили в подобие транса и с блаженной улыбкой отдавались самым светлым своим мечтам. И вот, наконец, заветная дверь палаты. И Пелагее предоставлена полная свобода действий.

— Справишься? — обеспокоена Юлиана.

— А куда деваться? — пожимает плечами та.

Ли Тэ Ри остаётся снаружи — караулить тылы и нейтрализовать всякого, кто покажется на горизонте. Пелагея заходит внутрь.

— Ты? — удивлён Кю.

— Не спишь? — шёпотом спрашивает она. — Прости, что я в такой поздний час. Очень за тебя волновалась.

— Напрасно пришла, — отвечает тот и отворачивается к стене. — Хватит надо мной издеваться. Оставь меня в покое.

— Как хочешь, — говорит Пелагея и проводит над ним рукой. — Спи. Твой сон будет долгим и крепким.

С её пальцев слетают золотистые искры, и дыхание Кю замедляется. Ли Тэ Ри научил её этим чарам ещё в краю Зимней Полуночи, и пользовалась она ими от силы пару раз. Но — надо же, как замечательно — навык сохранился, и результат безупречен.

— Готово, — оповещает подругу Пелагея. — Можно вывозить.

Юлиана входит и накрывает Кю тонкой простынёй — с головой накрывает, чтобы никакой случайный наблюдатель не забил тревогу.

— Ли Тэ Ри, дуй сюда! — зовёт она шёпотом. — Нам нужен защитный купол. Умеешь такое?

— Ещё бы не уметь, — ворчит тот.

Купол эльфийского производства сплетён некачественно и время от времени рвётся, но Юлиана и Пелагея без приключений доставляют Кю на яхту.

— Так, — распоряжается Юлиана. — Отчаливаем. Джемма, Ли Тэ Ри и мохнатые паразиты, вам придётся сойти на берег.

Спрут и эльф ничего не имеют против того, чтобы остаться в Нимерии. У одного — мутные схемы, у другого — съёмки в кино.

А вот Кекс и Пирог снова скулят, становятся лапами хозяйке на ноги и виляют хвостами, взывая к жалости.

— Ладно, дармоеды, поплывёте с нами, — смягчается Юлиана.

Приподняв щупальцем котелок, осьминог отдаёт честь и соскальзывает в тихие волны прибоя. Ли Тэ Ри чинно спускается по трапу. Что ж, вот и всё. Отдать швартовы, поднять паруса! Мы отправляемся домой.

Эльф немного постоял под луной, глядя вслед удаляющейся яхте, и вздохнул. От его вздоха усилился ветер: он качнул фонарный столб, ударился в бок старой лодки и налетел на одного товарища, который дежурил за кабинкой пляжной раздевалки.

Хёк крался за похитителями с самой больницы. Ему не спалось, и он решил проведать Кю — но до палаты так и не дошёл, потому что сквозь барахлящий защитный купол увидел, как на каталке из больничных дверей кого-то вывозят. Он заметил Пелагею и решил тайком к компании присоединиться.

Хёк сразу сообразил, что держаться от них лучше всего на расстоянии, потому что люди они необычные, раз применяют фокусы с куполом. Он не проронил ни звука, когда на пляже сняли и щит невидимости, и простыню с неподвижного тела. Кю!

Хёк зажал рот рукой, чтобы себя не выдать, и затаил дыхание. Муж Пелагеи бдительно озирался, но слежки так и не обнаружил, после чего все скрылись в нутре яхты.