Уголок ее рта приподнимается:

– Как голова?

– Нормально, – говорю я.

Она смотрит на место рядом со мной на кровати и после непродолжительной внутренней борьбы подходит, отодвигает стул и поворачивается ко мне лицом. Она садится в маленькое кресло и, подтянув обе ноги, скрещивает их. Она такая крошечная и такая очаровательная. Я хочу забыть все, что сегодня произошло, просто посадить ее к себе на колени и поцеловать.

Вместо этого я откусываю еще один кусок груши.

– Мы можем поговорить? – спрашивает она.

Я киваю.

– Но я хочу поговорить с Джейкобом, а не с актером Джином Соком или с каким-то персонажем, которого ты играешь, думая, что я этого не вижу.

Ой. Я наклоняю голову и пытаюсь спрятаться за челкой.

– Я хотела объяснить то, что сегодня произошло и что сказал Нейт.

– Ты, гм… встречалась с Нейтом этим летом? – В моем голосе звучит неприкрытая боль. Когда я задаю этот вопрос, у меня режет горло, а слова царапаются и дерутся, лишь их не произнесли. Но я должен знать правду.

– Что? Нет, Джейкоб. Конечно, нет. Я рассказала о тебе, чтобы помочь ему сложить два и два. А чтобы он окончательно все понял, я упомянула и о наших с тобой занятиях. Никто из наших знакомых, особенно Нейт, не станет задаваться вопросом, почему я предпочитаю проводить время с тобой, а не с ним.

– Но он хочет проводить время с тобой.

– Ну, пожалуй, да. Мы реально так ничего и не обсудили после того, как расстались. Думаю, он просто хотел поговорить.

– Он хочет, чтобы ты вернулась?

– Не знаю. Сейчас это уже не имеет никакого значения, правда?

Сейчас это не имеет значения. Но будет ли это иметь значение, когда я уеду?

– Почему он? Почему ты решила встречаться именно с Нейтом Андерсоном?

Ханна колеблется, поворачивает голову в сторону, точно ищет нужные слова, чтобы объяснить мне, почему она выбрала парня, который, как ей хорошо известно, причинял и продолжает причинять мне страдания.

– Ты уже спрашивал меня об этом. Просто он относился ко мне по-доброму. А еще он говорил, что я красивая. Я, с узкими глазками, круглым лицом и плоским носом… Почему-то из всех девушек, многим из которых я в подметки не годилась, ему нравилась я. Знаю, это звучит жалко.

– Ты очень красивая, Ханна. Ты даже не представляешь, как ты прекрасна и удивительна. И мне мучительно слышать, что ты встречалась с таким парнем, как Нейт Андерсон, только потому, что у него какой-то фетиш на азиаток.

– Это несправедливо ни по отношению ко мне, ни по отношению к Нейту. Нейт не плохой парень. Ты его плохо знаешь. Иногда мне кажется, что он, будучи в детстве таким крупным и неловким, просто не знал, как себя вести. Как типа мы оба ожидаемо играли роли корейских детей из района, он из-за своей комплекции взял на себя роль хулигана. Его все боялись. Но, Джейкоб, поверь, я бы не позволила, чтобы меня не уважали и обращались как с дерьмом. Он вырос, изменился. Нейт из тех, что из кожи вон вылезут, чтобы кому-то помочь. И обо мне он всегда заботился и защищал. Не всегда у него это получалось, но он до сих пор не оставляет попыток мне помочь.

– Ты никому не позволяешь заботиться о себе, Ханна. Напротив, это ты всегда стараешься позаботиться о других. – Это правда. И сама мысль, что Ханна могла всего лишь подумать, не позволить ли Нейту что-то сделать для нее, ранит меня больше, чем я ожидал.

Все это лето идет битва между прошлым и настоящим, обидами и прощением, воспоминаниями и реальностью, битва, осложненная тем, что мы стали старше. Теперь мы достаточно взрослые, чтобы чувствовать и переживать то, чего не было в нашем детстве. Но, вероятно, еще не совсем доросли до того, чтобы понимать последствия своих слов и действий.

Я ужасно устал. Я тоскую по простой жизни, которую проживал в этой комнате раньше, когда самое сложное, что нам предстояло решить, это кто будет играть за Марио, а кто за Луиджи на приставке.

– Я собиралась, ну, знаешь, отдаться ему, – тихо говорит Ханна. Я закрываю глаза, силясь убедить себя, что ничего не слышал. Я никак не ожидал услышать что-то подобное, а даже если бы и услышал, то никогда бы не подумал, как сильно меня это может ранить.

– Что значит «отдаться ему»? – Сам удивляюсь, что еще не кричу.

– Я собиралась заняться с ним сексом, если бы он захотел. – Голос у нее глухой, вряд ли он принадлежит сильной, отважной, уверенной в себе девушке, которую я знаю. Воздуха в комнате не остается. Я судорожно выдыхаю, надеясь избавиться от нарастающего во мне напряжения.

Я хочу убить Нейта Андерсона.

– Ханна, пожалуйста, не говори так, – через силу бормочу я.

– Почему? – спрашивает она.

Потому что мне больно это слышать.

– Это только из благодарности, что он готов был заботиться о тебе?

Ханна крепко сжимает губы, пытаясь сдержать гнев:

– Об этом стыдно говорить, ясно? Не знаю, зачем я призналась тебе. Это была просто мысль.

– Но ты его любишь?

– Он мне нравится. И меня бесит, что люди придают такое большое значение сексу и первому разу. Меня ничего не останавливает. Сейчас ты скажешь, что мне не следует об этом и думать, потому что я христианка и еще не замужем.

Все во мне рвется вон из комнаты, лишь бы не слышать, что Ханна скажет по этому поводу. Не могу поставить рядом слова «секс» и «Нейт». Хотя и скучаю по тем временам, когда Ханна любила обсуждать со мной все, чем была увлечена. В этом проявляется ее характер и это то, что мне в ней так нравится.

Я подначиваю ее:

– Ну, мне бы не хотелось констатировать очевидное, хоть ты и правда христианка и еще не замужем. – Это территория, на которой я могу маневрировать, заставляя ее оттачивать аргументы и отстаивать свою точку зрения. – Тебе самой-то не кажется, что ты должна думать именно об этом, прежде чем принимать подобное решение? Или тебя просто учили так думать?

– Ждать до свадьбы – идея устаревшая и сомнительная, – говорит она.

– Как это?

– Известно ведь, что корейским девушкам-христианкам не позавидуешь. Они так долго примеряют на себя образ хорошей девочки, что в результате это приводит лишь к обратному: они впадают в депрессию, становятся неуверенными в себе и подозрительными. Позволяют себе читать сообщения в телефонах своих парней, взламывают их машины, устраивают истерики, симулируют беременность…

– С какими корейскими девушками-христианками ты общаешься? – Я ошарашен тем,