Насколько я понимаю, главное ведь, чтобы он остался на острове. Ну и…

– Закопать? – шепотом повторил Герман.

Глаза его остекленели. Он шел по цепочке ассоциаций, пытаясь поймать нужную мысль. Понимая это, все притихли.

– Закопать… – повторил он минуту спустя уже громче. Лицо его просветлело. – Раскопки! Тот шурф, где четыре года назад был обнаружен фрагмент подземного коридора.

– Коридора, ведущего в лабиринт из подвалов Новобратского корпуса? – догадался Леонид. – Но ты же говорил, он завален. Завален с обеих сторон.

– Да. – Дыхание Германа участилось, светлые глаза в обрамлении черных ресниц заблестели от возбуждения. – Завален. Но можно взять пару ломиков и попробовать пробиться через завал в направлении, противоположном Новобратскому корпусу. Если коридор действительно ведет в лабиринт…

– Ого! Вот это план! И в какое же время суток ты предлагаешь спуститься в шурф и начать орудовать ломиками? – Леонид тоже возбудился. – О господи, археологов хватит удар… Но вообще план хорош.

– Если удастся раздобыть ломики здесь, в поселке, то можно сразу и начать.

– А где находится этот шурф? Помнится, ты говорил, за территорией кремля и даже показывал Аркадию, но я сидел с другой стороны и не видел экран монитора.

– За монастырской гидроэлектростанцией. Там, помнишь, два дома стоят под прямым углом друг к другу, и вот между этими домами и больницей.

– По-моему, там три дома. Два под прямым углом друг к другу, а третий под прямым углом ко второму.

– Три, да. Но третий уже дальше от шурфа. Ближе к монастырскому кладбищу.

Пятерней Леонид взъерошил свою белокурую шевелюру.

– Где будем брать инструмент?

– В Ботаническом саду, – подумав, ответил Герман. – Я знаком с одним из садовников, надеюсь, он не откажет.

– А если он начнет задавать вопросы?

– Что-нибудь придумаю.

Хоть здесь им повезло. Знакомый садовник оказался на месте, инструмент выдал без вопросов, еще и напоил в своей подсобке всех четверых горячим чаем с пряниками, отчего настроение у них резко улучшилось. И моросящий дождь не превратился в ливень, как это часто случалось на этой неделе, а наоборот, закончился.

Что ж, пора…

И вот они на месте.

– Этот завал может уходить вглубь на три метра, на пять… я не знаю, – пробормотал Леонид, когда они с Германом уже стояли на дне шурфа, и при них были два лома, кирка и лопата. – С чего ты взял, что нам удастся его пробить?

– Насколько мне известно, никто до сих пор не пробовал. Так почему бы не попробовать?

Шурф представляет собой яму глубиной чуть больше двух метров, квадратную в плане. Квадрат приблизительно четыре на четыре метра. Чтобы спуститься туда, им пришлось воспользоваться деревянной лестницей, к счастью, забытой или оставленной умышленно теми, кто осматривал шурф последний раз.

– Ладно. – С глубоким вздохом Леонид отступает на пару шагов, окидывает взглядом стену из разнокалиберных камней, всю в потеках мокрой грязи, и поудобнее перехватывает лом. – Попробуем. – Замирает с ломом в руках. – Шел бы ты отсюда, брат мой, пока я не раскроил тебе ненароком череп.

– Ты прав. Вдвоем тут тесновато. Будем работать по-очереди.

Выбравшись из ямы, Герман встает между Норой и Марго и некоторое время молча наблюдает за разрушительной деятельностью своего друга. Леонид приостанавливается, чтобы скинуть куртку, и остается в синей трикотажной футболке с коротким рукавом. На спине его между лопаток темнеет влажное пятно. Игра прекрасно развитых мышц завораживает, зрители ни в силах отвести взгляд… Трудно поверить, что этого золотоволосого атлета Герман приволок на ферму в состоянии тряпки.

Чуть погодя они меняются. Леонид поднимается наверх и садится, скрестив ноги, на пожелтевшую осеннюю траву. Джинсы у него все равно уже грязные, как и ботинки. Он с шумом переводит дыхание, по лбу и вискам ручьями струится пот. Марго протягивает ему носовой платок, но он отмахивается. Какой смысл прихорашиваться, если скоро лезть обратно.

Герман спускается вниз. Торс его, обтянутый черной футболкой, выглядит не столь ошеломляюще, но тоже неплохо. И под ударами лома, которым он орудует вполне уверенно, каменная кладка содрогается и роняет ему под ноги осколки и песок.

Пока он сражается с камнями, в кармане его темно-серой непромокаемой куртки оживает смартфон. Наверняка Александр. Герман не явился в участок в назначенный час – не идти же туда с рюкзаком! – и нагло проигнорировал два звонка подряд, так что представитель власти имеет полное право требовать объяснений.

– Герман! – окликает Нора. – У тебя телефон.

– Сашка, что ли? – кашляя от пыли, спрашивает тот.

– Не знаю.

– Ну так посмотри!

– Но это же твой карман.

– Да-да, – нетерпеливо говорит Герман, тыльной стороной ладони смахивая пот со лба. – Мой карман, моя женщина. Я не против, если моя женщина влезет в мой карман.

Моя женщина.

Довольная, точно кошка, которой почесали подбородок, Нора лезет в его карман.

– Да, это Сашка.

Ну кто бы сомневался.

– Блин, как же он достал…

– Ответить?

– Нет. Когда мы закончим наши дела, я с ним поговорю.

Комизм ситуации заключается в том, что от шурфа, через который Герман надеялся проникнуть во Второй Лабиринт, до кабинета участкового уполномоченного Фадеева, где его уже два часа дожидался Александр, буквально рукой подать. Если бы Александр вышел на улицу и обошел вокруг серого двухэтажного здания больницы, то, может быть, даже увидел бы Нору и Марго, стоящих около ямы.

Вообще с местоположением этого шурфа им сказочно повезло: от проторенных дорог его с трех сторон загораживали здания, с четвертой – кусты. Двое аборигенов, проследовавших со стороны гидроэлектростанции в аптеку, не обратили на возню вокруг шурфа ни малейшего внимания. Привыкли, что поблизости от монастыря вечно трутся археологи, реставраторы, туристы…

Ее размышления прерывает ликующий вопль Леонида, увидевшего, что их труды увенчались успехом. Сначала Герман ломом выбил большой серый камень из середины стены, а затем при помощи кирки выломал один за другим еще три камня, за которыми обнаружилась пустота.

Спрыгнув на дно ямы, Леонид присоединяется к нему, и вскоре в образовавшийся пролом уже можно запускать взрослого человека. Что Герман и показывает на своем примере: проникает в тоннель, осматривает его при свете фонаря, который передала ему Марго, и возвращается назад. На его чумазом лице написано удовлетворение.

– Порядок. Можно идти.

– Дальше завалов не видно?

– Нет. Хотя, конечно, ничего нельзя…

Теперь вопль издает Марго, прерывая его на полуслове. Повернувшись туда, куда она указывает рукой, Нора видит идущих прямиком к шурфу четверых мужчин. Идущих быстрым шагом, в шеренгу, точно солдаты. В одном из них она мигом узнает Александра. Другие – Фадеев, Варданян и Зимин.

И тут все дрогнуло, сдвинулось, ускорилось.

– Что там? – подняв голову, спросил снизу Герман.