влажных шипастых щупальцах, вместо присосок щёлкали клыками сотни мелких зубастых пастей. Вдобавок, они ещё плевались какой-то липкой влажной и скользкой массой, похожей на подобие недоваренного холодца. Такая масса застывала на воинах, быстро твердела и сковывала движения. Это немедленно привело к гибели ещё двух воинов, которых быстро уволокли с берега в воду, утопили и разорвали.

— Да чтоб вас!.. — выкрикнула я от бессильной злости.

Новое рунное заклятие ознаменовалось несколькими десятками мелких магических символов, что сами собой начертались поверх льдов и промёрзшего снега. От начертанных на снегу рун, всего на несколько секунд, поднялись переливающиеся серебристо-синими оттенками прозрачные полоски света. Он сверкнули и исчезли, а вдоль берега, от одного деревянного моста до другого, из снега и воды, с потрескиванием, выросли и раскинули многочисленные хлёсткие ветки невысокие кустарники. Крепкие, переплетающиеся друг с другом, они создали серьёзный заслон для русалок.

Озёрные девы, некогда бывшие человеческими девицами, с безобразными оскалами на уродливых лицах, лезли сквозь заросли сухих крепких кустарников.

Русалки царапали и резали о кустарники собственные руки, пальца, грудь и лица. Из тёмной вязкой кровью, с синеватым оттенком, оросились острые обломанные ветки кустарников, множество окровавленных чешуек осталось на ветках магически созданных растений.

Гигантский спрут почти наполовину приподнялся из озера, и мы все увидели, что там, где должно было находиться продолжение головы осьминога и его мозг, вместо этого вырастало обрюзгшее, противное тело со складчатым пятнистым животом и мускулистыми руками, с перепончатыми пальцами.

— Смертные!.. — раскрыв похожий на рыбий рот прокричал водяной.

Жабры на его шее приоткрылись, а обвисшая широкая грудь заметно раздулась.

— Вы поплатитесь за свою подлость и вероломство!

С этими словами, водяной схватил своими щупальцами сразу троих ратников. В щупальца врезались пылающие стрелы лучников, одно из них раскрылось, и один воин спасся. Но двое других уже кричали от боли, а по их дрожащим в агонии телам стекали обильные багровые струи. Мы все слышали крики их мучений, а ещё скрип сминаемых колец кольчуг и противное влажное чавканье, с которым многочисленные пасти на щупальцах разрывали податливую человеческую плоть…

Святослав ринулся вперёд, у меня беспокойно подпрыгнуло сердце, и я на миг застыла, прилипнув взглядом к фигуре Ставра в нескольких, примерно, в десятке саженей от меня.

Святослав что-то выкрикнул на незнакомом языке, меч в его руке ярко сверкнул ядовито-зелёным и тускло-желтым светом, а затем вокруг клинка обвились струи дыма таких же зеленовато-желтых оттенков. От увиденного меня сковала оторопь, я заметила, как застыл Коцел, глядя на Святослава и брошенный в сторону Ставра удивлённый взгляд кучерявого богатыря-клятвенника.

Святославу не было дела до чужих взглядов. Он размахнулся и, к всеобщему удивлению, швырнул свой клинок в сторону водяного. Озаренный магическим сиянием меч Ставра описал стремительную пологую дугу и вонзился в брюхо водяного.

Тёмная кровь хлынула из глубокой смертельной раны, водяной поперхнулся, его щупальца ударили с громким плеском ударили по воде, окатив волной холодной воды всех находившихся поблизости ратников и самого Святослава.

— Ви-и-еви-и-ич… — простонал умирающий водяной. — Ты про-оклят отцом своим… И про-оклят все-ей На-а-авью!.. Гну-усный преда-атель… ТЫ ПРО-ОКЛЯ-ЯТ!!!

Я, Коцел, богатырь со шрамами на лице и ещё несколько воинов метнули удивлённые и настороженные внимательные взгляды в сторону Святослава.

«Виевич?!! — ошарашенно подумала я. — Святослав… сын Вия⁈»

Разумеется, я слышала страшилки и россказни о так называемых виевых наследника или детях Вия, что бродили по Яви, жили среди людей и якобы тайно исполняли вою самого Вия. Но поверить в то, что Святослав один из них… Было почему-то очень трудно, именно с моральной точки зрения.

«Но это объясняет всего его пугающие странности, — промелькнула у меня мысль с привкусом горчащей досады»

— Будь же ты вечно гоним, одинок и несчастен, про́клятый предатель!!!

Это были последние слова, которые успел выкрикнуть водяной. Вслед за этим, всё его громадное тело, вся эта склизкая влажная туша со скользкими зубастыми щупальцами, начала ссыхаться. Мы все увидели, как быстро сжимаются, сморщиваются и твердеют длиннющие щупальца водяного. А тело хозяина реки Иванки с противным хрустом согнулось по полам и сгнило за какие-то доли секунды.

Вслед за этим, над озером взвилась туманная призрачная фигура неизвестного мужчины, издала долгий дрожащий рёв, который перешёл в визгливый воющий крик. А через секунду тёмная душа растаяла в ночному воздухе, растворяясь среди метели и завывающих ветров.

Стоило только водяному сгинуть, как русалки перестали атаковать и все вместе отошли прочь, скрываясь в воде. Однако они не собирались уходить. Сверкая жёлтыми глазами, показывая лишь голову над водой они запели — тонкими, шипящими и как будто скользящими голосами.

Когда русалки воздели руки над головами, речная вода с двух сторон от нашего отряда выплыла из берега и двумя широкими потоками довольно быстро потекла по снегу, заполняя ямы и быстро накрывая сугробы.

— Звенислава! — почему-то именно ко мне обратился Кочебор. — Что за хрень такая⁈

Но ответил ему Коцел.

— Сам не видишь, десятник? Нас окружают! — ответил волхв-заклинатель. — Не ступайте в речную воду! Ступите — сгините тот час же!

Обхватив двумя руками свой красивых ольховый посох, он ткнул им в снег. Овевая холодными ветрами земля содрогнулась, к ночному небу неровными завивающимися вереницами «поплыли» снежинки, кусочки льда и промёрзшие комки земли. А вслед за этим мы все увидели, как из-под осыпающегося снега вверх, с тяжелым гулом и сдавленным скрежетом, медленно выдвинулись угловатые заледеневшие скалы. Невысокие, чуть выше человеческого роста, они, тем не менее, поднимались всё выше. Земля и снег вокруг растущих скал быстро трескались и опадали вниз цельными пластами.

Я была верхом, в седле Блика, конь волновался от дрожащей под его ногами тверди и постоянно переступал с место на место. Мне пришлось спрятать один костяной нож и колдовать только одним, чтобы свободной рукой держаться за луку седла.

Воины вокруг Окуня переполошились, сгрудились в центре, выставив вперёд мечи и щиты, как будто ожидая, что сейчас на них начнут нападать со всех сторон. В целом, эти ожидания почти что оправдались: вызванные Окунем скалы всё ещё росли вверх, а между ними к ощетинившимся мечами ратникам уже бежали стая русалок.

Это была свирепая и отчаянная атака. Русалкам уже нечего было терять — в реку они вернуться уже не могли из-за сброшенного туда серебра. Им оставалось только отомстить нам за потерю своего дома…

Речные девы со свирепым шипением прыгнули на щиты воинов, скаля зубастые пасти, они тянули когтистые руки к ратникам, пытаясь оцарапать, ранить, хоть как-то задеть…

Их были толпы, и если бы не Окунь со своими скалами, русалки без