– Мармайт?

– Это пикантная паста, которую мы намазываем на хлеб. Типично английское блюдо. Я пришлю вам попробовать.

Сказав это, Фиона поняла, что будет скучать по Харуке и Сэцуко и их спокойным манерам. Она потрогала карман, в котором все время, пока она сидела за столом, вибрировал телефон.

– Спасибо, – Харука поклонилась, и Фиона поклонилась в ответ, заметив, что делает это уже автоматически. И пальцем тоже не показывает.

– Я бы хотела сделать несколько снимков сада.

Может быть, ей следует дома разбить сад, как у Харуки, и привлечь к этому делу маму. Это могло бы стать их совместным делом; принесло бы им обеим утешение.

– Для меня это было бы величайшей честью!

– Возможно, несколько фотографий с вами и Сэцуко.

Она не думала, что ей снова удастся запечатлеть теплоту отношений матери и дочери, как на той фотографии с цветущей вишней, но ей хотелось бы сфотографировать Харуку в кимоно в тени кленов. Женщина, полная тайн и мудрости. Фиона улыбнулась, представляя эту картинку.

– Да, снимок вас в кимоно, – головой она указала на традиционное одеяние, которое сейчас было на Харуке, потому что она приготовилась к чайной церемонии, которая должна была состояться чуть позже.

– Сейчас?

– Да. Было бы здорово, – сказала Фиона, удивленная готовностью Харуки. Сэцуко не очень хотела фотографироваться, пока Фиона не объяснила, что не нужно будет позировать, она будет делать снимки за работой. Освещение сегодня было идеальным, и она как раз успевала поснимать до прибытия микроавтобуса с туристами.

– Я возьму камеру!

Харука оказалась прекрасной моделью: возилась в саду, подстригала бонсай, подметала листья, совершенно не обращая внимания на камеру Фионы и частое жужжание ее телефона. Один из снимков получился идеальным: наклон подтянутой фигуры Харуки, когда она занималась бонсаем, в точности повторил изящный изгиб ствола клена поблизости. Теперь Фиона уже не боялась предстоящей выставки, а с нетерпением ее ждала. Хотела, чтобы люди увидели эти фотографии и разделили радость, которую она нашла в огромном разнообразии страны. У нее было на примете название: «Народ Японии».

– Мне нужно уже начинать подготовку к чайной церемонии, – сказала Харука с небольшим аккуратным поклоном. Сделав паузу, она добавила: – Сегодня… ваши волосы очень красивы на солнце, – она наклонилась вперед и с нежной улыбкой их погладила. – Вам следует почаще ходить с распущенными волосами. Так ваши глаза ярче. В них больше радости. Волосы – кинцуги вашей души, золотой клей, который возвращает горшку его целостность.

Фиона смотрела ей вслед, немного напуганная проницательностью женщины. Откровение Гейба прошлым вечером действительно как будто что-то починило. Маленькую часть ее, которая очень долго ее мучила. Она откинула длинные волосы назад с плеча. Кинцуги, золотой клей. Отлично!

Вместо того чтобы вернуться в дом, она осталась в саду, присела на энгаву, свесив ноги с края, и прислушалась к плеску воды и звукам музыки, доносящимся из чайной.

Здесь Гейб и нашел ее полчаса спустя. Не говоря ни слова, он сел рядом и тоже за компанию свесил ноги.

– Как у тебя сегодня дела?

– Хорошо, – осторожно сказала она, надеясь, что он не собирается продолжать вчерашний разговор.

– Я отправил фотографии Кена, и фотостудия от них в восторге. Вот подумал, что ты, возможно, захочешь это знать.

– Замечательно!

– Теперь они хотят, чтобы я поехал в Лос-Анджелес и устроил фотосессию для Дэвида Бекхэма, – он говорил с неподдельным воодушевлением.

– Ух ты!

– Да… Давненько у меня не было по-настоящему крупных заказов, как этот. Спасибо!

– За что ты меня-то благодаришь?

– Ты все поменяла.

– Как? Держала отражатель света под правильным углом?

– Именно!

В ответ на эту глупость она лишь закатила глаза, но немного расслабилась. Быть друзьями – это неплохо. Если они смогут оставаться друзьями… Сейчас он нравился ей гораздо больше, чем в первые дни ее пребывания здесь.

– А еще я пришел рассказать, что Кайто организовал для нас поездку на гору Фудзи. Послезавтра – и это хорошо, потому что по прогнозу на ближайшие несколько дней должно быть солнечно и ясно. В противном случае мы не сможем увидеть вершину горы из-за облаков. Остановимся недалеко от озера Кавагутико, которое очень живописно, так что в любом случае ты там сможешь сделать кучу снимков, – протараторил Гейб, что было ему совсем не свойственно. Довольно мило.

– Отлично! Не думаю, что мне сойдет с рук, если на моей выставке не будет Фудзи – это же культовая достопримечательность!

– И ее много раз фотографировали… С удовольствием посмотрю, как же это сделает Ханнинг.

Она бросила на него подозрительный взгляд.

– Я серьезно. У тебя наметанный глаз! И всегда был…

– Спасибо.

Она потерла коленку, понимая, что в его словах крылся подтекст, он имел в виду вчерашний разговор. Перемирие. И она была благодарна, что он так тонко намекнул: больше им не надо ничего обсуждать, а просто жить и общаться дальше.

– Я заеду за тобой послезавтра. А завтра у меня кое-какие дела. Ты ведь не возражаешь, да?

Довольная, что он потрудился спросить, она покачала головой.

– Нет, я пообещала Маю, что пойду в ее ресторан роботов, а еще я хочу сфотографировать Сэцуко в магазине. Так что дел полно!

– Отлично! Я заеду в девять; это примерно в двух часах езды на поезде, и собери вещи для ночевки. Кайто договорился, что мы остановимся на две ночи в отеле в Фудзиёсиде недалеко от озера. Прошлый раз я был там довольно давно и… с нетерпением жду этой поездки! Сейчас я это сказал и даже сам удивился…

– Боже, ты, часом, не заболел? – спросила она, все еще свыкаясь с мыслью о перемирии. О том, чтобы двигаться дальше.

– Вполне возможно, – он ухмыльнулся ей, и она не могла не улыбнуться в ответ. – Не привыкай к этому!

– Я и не планирую. Уверена, ты очень скоро станешь по-старому ворчливым…

– По-старому? Не надо про старость! Мне всего тридцать четыре, знаешь ли! Ты же не думаешь, что я сильно старше тебя?

– Совсем нет. Я чувствую себя старше родной матери, а она больше, чем на десять лет старше тебя.

– Как она, кстати?

– Сегодня жаловалась на боли в груди. В конце концов я посоветовала ей принять таблетки от несварения.

– Сурово.

– Вчера вечером она ела индийскую еду навынос. Она ее никогда не усваивает… Я только недавно догадалась. А она пишет мне с семи утра! – Фиона достала телефон из кармана и, конечно же, там было два новых сообщения. – И вот как ее называть?

– Настойчивой! Да просто игнорируй.

– Это не так-то просто. Я же ее дочь.

– Да, но она же не