– Гейб, я не хочу сейчас это обсуждать…

– Ладно. Ты сегодня с распущенными волосами. Это прекрасно! – Удивленная внезапным комплиментом, она покраснела до корней упомянутых прекрасных волос, а он взял одну прядь в ладонь и погладил. – При таком освещении они похожи на полированную бронзу.

– Харука сказала, что они похожи на золото… Кинцуги, так она сказала…

Гейб поднял бровь, и его глаза прошлись по ее лицу, нежная улыбка тронула его губы.

– Она умеет подмечать важное и метко об этом говорить. Она… очень особенная. Еще она властная старая карга, но я очень ее люблю. Она… она спасла меня. По крайней мере, спасла мое тело. По ее словам, над моей душой еще нужно поработать.

– Когда ты расстался с Юми…

Он поморщился.

– Не лучшее время в моей жизни. Но, с другой стороны, многие ли хорошо переносят публичное унижение и предательство?.. По правде говоря, не надо мне ее жалеть, она же сама заварила кашу… но… Мне ее жаль. Она такая ранимая. Все думают, что она намного сильнее, чем на самом деле. Она говорит, что я единственный, кто действительно ее понимает. Наверное, я все еще чувствую ответственность за нее.

«Но вообще-то это ее муж должен чувствовать ответственность», – подумала Фиона, но, когда он стал смотреть вдаль, ей вдруг стало его жаль. Он казался таким потерянным и одиноким. Инстинктивно, желая утешить, она положила руку поверх его, и ее переполнила радость, когда он повернул свою ладонь вверх, и их пальцы переплелись.

Фиона не знала, почему он взял ее за руку или почему она позволила ему это сделать, но было приятно. Часть ее, так долго сломленная, восстановилась за один вечер.

– Я не спал с ней, – тихо сказал он, в его голосе чувствовалась отчаянная настойчивость.

– Знаю, – она с трудом сглотнула, потрясенная внезапным горячим, сладким облегчением.

– От нее веет то жаром, то холодом, но точно знаю, если бы я это сделал… Я бы возненавидел себя еще больше.

Услышав боль в его голосе, она сжала его руку. Фиона чувствовала себя мудрее его, ей хотелось его обнять. Сказать ему, что он заслуживает любви. Но почему-то ей показалось, что он ей не поверит.

Глава 18

– Кошмар, я просто никакой… – пробормотал Гейб, широко зевая, когда они усаживались на места в поезде до Фудзиёсиды. – Я полночи не спал, вел переговоры с «Санди таймс», чтобы организовать съемку Бекхэма. Уже все точно.

Он взял свою камеру, вынул ее из чехла, поменял настройки, нажав несколько кнопок, и положил ее на сиденье рядом с собой.

– Потрясающе, – прошептала она. – Молодец! Только не зевай, а то я тоже начну; после вчерашнего я тень самой себя.

Он широко ей улыбнулся.

– Как сходили в ресторан роботов?

– Маю великолепно провела время, – пробормотала она, а затем скорчила гримасу. – А вот я, кажется, получила ожог глазных яблок. Весь этот неон и мигающие огни… На моей бедной сетчатке останутся шрамы на всю жизнь. Ты хоть видел эти штуки? Там есть ужасающие…

Он рассмеялся.

– Теперь ты понимаешь, почему я тебя туда не повел?

Посещение этого ресторана стало определенно одним из самых странных событий в жизни Фионы. Огромные роботы-самураи верхом на стеклянных лошадях. Гигантский тираннозавр рекс, на спине (а потом и во рту!) которого танцовщицы в серебристо-бирюзовой одежде исполняли танец в стиле Барбареллы. Люди верхом на монстрах, похожих на покемонов, стреляющие лазерными лучами неонового света. Она это будет еще долго вспоминать…

– Вероятно, один снимок оттуда я включу в выставку… чтобы показать контраст между современной и традиционной стороной Японии. И я сделала пару отличных кадров Маю для Сэцуко и Харуки. Она еще та сорвиголова! А я всегда считала, что японские дети послушные и хорошо себя ведут.

– Думаю, что Маю уходит в отрыв, когда родителей нет рядом, но, как и большинство японских детей, она очень уважительно относится к старшему поколению.

– Ну, еще у меня есть несколько ее фотографий, на которых она не такая несносная… Если не возражаешь, я бы хотела поработать в студии и сделать фотоальбом для них, подарю им в качестве благодарности, когда буду уезжать.

– Подлиза! – сказал Гейб, подавляя очередной зевок. – Им это чертовски понравится! Неудивительно, что Харука так тобой восхищается…

– Думаю, ты по-прежнему ее любимчик.

– Даже не знаю почему. – Он откинулся на сиденье, потирая бледные тени под глазами.

– Потому что ты ее обожаешь…

– Она сварливая, требовательная старуха!

– Гейб! – запротестовала Фиона, повысив голос, и тут же снова перешла на шепот, оглядываясь на других пассажиров. К счастью, никто, казалось, не заметил ее плохие манеры. – Она не такая!

– Ты видела ее только с хорошей стороны… – Несмотря на его тихое ворчание и яростный шепот, она заметила в его глазах блеск.

– Это потому, что я идеальная гостья, – ухмыльнулась Фиона, глядя на него.

– Кто тебе это сказал?

– Сэцуко.

– Видишь, говорю же, ты подлиза. – Он скрестил руки на груди и откинул голову на подголовник.

Она закатила глаза и вытащила путеводитель.

– И ботанка! – прошептал он, легонько подтолкнув ее руку, и закрыл глаза.

– Мне нравится знать, куда я еду, а тебе что – нет?

– Нет, люблю, знаешь, приключения! К тому же я уже там бывал.

– На озере Кавагичико?

– Не там. Я поднимался на гору Фудзи пешком. Но это возможно только в июле и августе. Тебе придется еще раз сюда приехать.

– Знаешь… я бы приехала. Мне кажется, сейчас я только прошлась по верхам. Всякий раз, когда я разговариваю с Сэцуко или Харукой, они рассказывают мне что-то увлекательное о философии или культуре этой страны. Так много всего… Удивительное место!

Гейб открыл глаза, откинул голову на подголовник и стал внимательно ее рассматривать, на его лице медленно расплылась улыбка, как будто сквозь сон. От этого его теплого взгляда ее сердце встрепенулось.

Затем он взял камеру, что лежала у него на колене и, прежде чем она успела запротестовать, быстро сделал пару снимков.

– Гейб!

– Извини, просто у меня появилась идея для кадра… в поезде. Хотел посмотреть, как примерно выйдет. Задний план размыт, ну знаешь. Художественная картинка.

– А-а-а… – Она откинулась на спинку сиденья, настороженно на него поглядывая. Он улыбнулся ей, все такой же полусонный.

– Что?

– Ты – невероятная. – Он продолжал смотреть на нее с этой нежной улыбкой, от которой ее сердце замирало. – Ты напоминаешь мне о том, что я забыл. Что принимаю как должное…

Он снова закрыл глаза, и на мгновение она подумала, что он заснул.

Что-то коснулось ее