Союз коммунистической молодежи, в который входил узкий круг молодежи. Однако очень скоро было получено разъяснение компартии о том, что необходимо создать широкую молодежную организацию. Хамош объяснял, что в рамках новой организации необходимо будет вести перевоспитание всей венгерской молодежи на легальной основе.

— Вы, видимо, думаете, что все, кто вступит в вашу организацию, по мановению волшебной палочки сразу же превратятся в настоящих коммунистов… — заметил Франци. — Раньше мы, прежде чем принять парня или девушку в Союз молодежи, проверяли их, требовали при вступлении рекомендации двух членов союза, а теперь вы хотите, чтобы всех тех, кто еще вчера плевал на нас, безо всякого приняли в Союз коммунистической молодежи…

— Если рассуждать как ты, выходит, весь венгерский народ настроен профашистски, а коммунистов и так — кот наплакал…

— Ты сам знаешь, что я хочу этим сказать. Не принимай меня за идиота…

— А ты как раз такой и есть. Пойми же ты наконец, что мы создаем демократический союз. Неужели ты не можешь понять этого?..

Пишти Хамош не уставал объяснять положение о новом Союзе демократической молодежи. После долгих споров Франци наконец согласился с Хамошем.

Парни и девушки вступали в союз целыми группами, несмотря на попытки социал-демократов создать свою, сепаратную организацию молодежи.

На вилле Леопольда часто устраивали танцевальные вечера. Жизнь там кипела. Франци хотя и не танцевал, но чувствовал себя на таких вечерах очень хорошо. Он стоял, прислонившись к одной из мраморных колонн, и смотрел на танцующие пары.

Отец Франци настоял на том, чтобы юноша из школы, где жили все ребята, перешел жить домой.

Возвращаясь поздно вечером домой, Франци видел, как возле дома Тодора Кечкеша постоянно крутились солдаты, ухаживавшие за Ирен.

По ночам Франци думал о том, как сложилась бы жизнь Ирен, если бы после гибели унтер-офицера, ухаживавшего за Ирен, он все же женился бы на ней? Наверное, тогда в его жизни не все было бы так, как сейчас.

Франци чувствовал себя очень одиноким. Спал он на кухне на старой железной кровати, слушая, как отец храпит в комнате.

Однажды Франци встретился в парткоме с Жужи Шюте.

— Послушай, ты случайно не знаешь, где сейчас Мари Юхас? — спросил юноша. — Она ходила в профсоюз металлистов.

— Как же не помнить, я ведь тоже не в пансионе для благородных девиц воспитывалась… — съязвила Жужи.

— Я ее давно не видел.

— И не мог видеть. Она сидела в концлагере в Дахау. — Жужи порылась в своей картотеке и, посмотрев какую-то карточку, добавила: — Живет она на улице Сабадка, в доме сорок два. Ну, теперь доволен?

— Ты просто молодец, спасибо тебе!

— Беги к своей Мари. Только предупреждаю тебя, она так изменилась, ее не узнаешь…

Однако случилось так, что за делами Франци не смог в ближайшие дни разыскать Мари.

«Пусть она придет в себя, — говорил себе Франци, не зная, как подступиться к девушке. — Прийти просто так и сразу же выложить, мол, так и так Тиби Грюн погиб… мы можем поговорить с тобой… Возможно, девушка еще ничего не знает о гибели Тиби и все еще ждет его. А может, знает, но просто у нее новый кавалер…»

И вот в один прекрасный день Франци все же решился пойти на улицу Сабадка. Еще издали Франца увидел на террасе дома Юхасов худую незнакомую женщину. На звук открываемой калитки женщина повернула голову. Лица ее не было видно, однако Франц и сразу же узнал ее по голосу, когда она спросила:

— Франци, ты?

— Мари…

Франци старался не показать девушке своего изумления.

— Я слышал, что ты вернулась…

— Садись… Какой чудесный день, — произнесла девушка, подставив изможденное лицо солнечным лучам. — Мама целый день пичкает меня, но пока мало толку… Сейчас мне нужно очень беречься…

— Теперь легче будет, Мари. Ты с нами и…

— Тиби тоже скоро вернется, — перебила его девушка. — Все вы так любили его. Сколько в нем силы, твердости, хотя на вид он такой хилый. А какой он умный… Вот увидишь, он еще будет преподавать в университете…

— Послушай, Мари… В Дахау гитлеровцы уничтожили очень много узников… Война унесла много человеческих жизней.

Девушка обожгла Франци холодным, почти враждебным взглядом.

— Мне уже говорили об этом, но я не верю. Тиби жив. — Я чувствую вот тут, — она ударила себя в грудь, — что он жив. Все вы лжете. Все. Он не умер!

— Мари… Доктор Паунц видел, когда его расстреливали.

— То был совсем другой Грюн. Тиборов Грюнов в Венгрии полным полно. Но Тиби Грюн один… Понимаешь?.. И он не умер.

Франци хотел было встать и уйти, но сдержался.

— Послушай… Когда-то ты мне сказала, что я опоздал… А если Тиби все же…

Девушка резким движением сорвала с головы платок, обнажив бритую голову.

— Видишь, какая я?! Что ты хочешь?! — выкрикнула она. Страшная улыбка исказила ее лицо.

— Я еще зайду к тебе, Мари…

Франци не помнил, как дошел до дому, как бросился на кровать. Никогда еще он не чувствовал себя так скверно.

А утром он снова шел на работу со своей бригадой. В тот день работали на церковной площади.

Франци вспомнил, что неподалеку отсюда живет доктор Паунц. После работы он решил навестить его.

Квартира доктора была заперта. Увидев Франци, из соседнего дома вышла женщина в халате.

— Вы к доктору? Нет его…

— Умер?

— Отравился. Сделал себе какой-то укол и умер. Я его понимаю, уж очень он был одинок. Все вспоминал жену, детей… И не выдержал…

Франци, ничего не сказав, пошел прочь.

Вечером того же дня Франци разыскал Фюлепа и попросил:

— Йошка, пошли меня на работу в провинцию.

— Что, надоело возиться с молодежью?

— Надоело. Но есть и другая причина.

— Нам сейчас нужны полицейские, стражи нового порядка. Пойдешь?..

— Пойду.

Прошла неделя. Ференцу Бордашу было присвоено звание лейтенанта полиции, после чего его откомандировали в распоряжение начальника кечкеметской полиции.

7

Магда стояла у плиты и готовила обед. Вдохнув в себя запах только что поджаренной заправки, почувствовала, как ее замутило. «Ну вот, я в положении…» Лаци стоял спиной к жене и брился. Магда улыбнулась. Как сказать ему об этом?..

Только на второй день сказала мужу:

— Дорогой, большая радость…

— Что такое, говори быстрее.

— Ну… видишь ли…

— Ну говори же наконец!

— У нас будет маленький сынок.

Лаци привлек жену к себе, обнял ее и несколько минут стоял так, не, в силах произнести ни слова. Лаци как-то никогда не задумывался над тем, что настанет день, когда их будет трое. «Но как Магда перенесет беременность… Есть ли смысл