ним не разговаривал, откуда мне знать?! Хотя с другой стороны…

— Чем больше мы будем дёлгать самого импелатола…, - начал я.

— Тем с меньшей охотой он будет нам помогать, да. Нельзя дёргать его всегда. Это наш козырь, - вздохнула мама, - Миш, ты хочешь сначала пройти, а потом начать разбираться с коррупцией?

— Да. А ещё если я плойду, и начну лазболки, меня побоятся снова валить. Я подумал… что это лучший валиант. Мы и злодеев потом накажем, и я галантилованно буду в глуппе.

— И… и когда ты до всего этого додумался?

— Когда паниковал…

— Ты паниковал?! Ох, бедненький мой, - мама меня обняла и начал целовать в макушку, - Бедненький ребёнок, Мишенька! Такое с собой сделал… ребёночек мой…

Хе-хе.

Блин, вот что бы бабушка не говорила, но нежности – это приятно! Но меру надо знать, а то это, «чмо подкаблучное вырастет».

— Так, мама! У нас дела! – я её отодвигаю, - Я хочу сдать то, что мне подсунут, и плойти. У меня есть план! Но вы должны мне довелиться! Я сдам!

— Поняла, - серьёзно кивнула она, - Дальше я сама.

Целители заходят обратно. И воспитательница. Но другая. Да, той, оказывается, запрещено покидать комнату до окончания экзамена. Сволочь!

Второй воспитательницей была строгая женщина в очках.

— С Михаэлем всё в порядке? Это хорошо, - закивала она, - У вас не нашли серьёзных повреждений и разрешают самим уйти домой. Следовательно, экзамен вы не сдали. Наши соболезнования.

Ну мать. Давай.

— Вы смеётесь?! Да вы видели, что с ним было?! – повысила мама голос, - У него редкая болезнь! Вы знаете, что у него с организмом?! У него… э-э… да вы такого даже не слышали!

— И если у вашего сына что-то и было, то вы должны предупредить…

— Ничего мы не должны! В правилах об этом ни слова. Зато вот там сказано, что полноценная пересдача доступна в случае неожиданных проблем со здоровьем. А это похоже на проблемы?! – она указала на мою окровавленную одежду.

— Это…

— Мой сыночек… бедный… он ведь так старался, так учился! Да, здоровье у него хиленькое… слабенькое…

Я посмотрел на свои огромные руки и мышцы.

«Какой я бедненький», - вздыхаю, и слеза катится по моей щеке.

— Но это не повод отнимать у него детское счастье! Проблема со здоровьем – пересдача. Проблему мы решим. Будьте добры устроить нам пересдачу, - она посмотрела на меня и увидела одиноко катящуюся слезу по щеке, - Ну вот. Он плачет. Вы видите, как он страдает?!

— Я плосто хочу жить…, - пропищал я.

Воспитательница ошарашенно смотрела то на меня, едва не плачущего, то на мать… тоже едва не плачущую.

Мы просто грязные котята на дороге… мы обязательно выживем…

Сомнения метались в её голове, но их оставалось тем меньше, чем дальше катились наши слёзы…

— Ладно, ладно! - вздохнула она, - Я сообщу, что вы сразу допущены до пересдачи. Она послезавтра. Желаю скорейшего выздоровления. И помните – второй пересдачи не будет!

И на этом она ушла, оставив меня, целителей и мать.

Повисла тишина.

Вху-у-ух. Ну, получилось? Впрочем, расслабляться рано! Скорее всего этот вариант предусмотрели, и валить меня будут и во второй раз. Ну, Михаэль, хотел бакалавра в годик сдать? Держи! Добазарился.

— Что дальше, Миш? – спросила мама.

— Дальше? – хмыкаю, - Я их так отымею, они такого никогда не видели.

Думаете не сдам? Думаете завалю? А если буду жаловаться, то пожмёте плечами и скажете, что я просто тупой?

Зря.

Может я и ребёнок, может мне и два годика, но не стоит идти против носителя Роя Нанома…

— МИША! – ахнула мама, - Ты откуда такое узнал?

Целители удивлённо переглянулись.

— А?.., - моя эпическая речь прерывается, - А… от плабабушки.

— Ну баба!..

*****

Этим же вечером.

Теодор-младший пришёл домой после дополнительных занятий по этикету. Скинул рюкзачок, обувь и пошёл по поместью. Сначала оно казалось ему пустынным, заброшенным. Лишь слуги, но отец сказал не считать их за людей. Так что Теодор часто чувствовал себе одним в большом доме.

Но вскоре, на удивление, по пути ему попался отец. Это редкость. Обычно отец на работе.

— Как экзамен? – сходу спросил он.

— Сдал, конечно же. Там легко.

— Михаэль?

— Пересдача. Ему плохо стало.

— Специально, скотина мелкая, - нахмурился отец, - Ладно, я договорился, его и там валить будут. Не пережи…

— Пап…, - пробормотал Теодор-младший, глядя в пол.

— М?

— А это… честно?

Отец посмотрел на сына. Тот хмурый. Глаза задумчивые. Он не грустный, нет, он обеспокоенный.

— Что именно, сын?

— Валить Михаэля, чтобы только я остался. Это честно?

— Конечно нет. В том и смысл. В мире нет честности.

— А разве я тогда не слабее его? Я же не могу победить в честном соревновании. Разве я тогда…, - он сжал кулачки, - Не жалок?

Отец вскинул брови.

Чего это он? Теодор-старший воспитывал сына совсем иначе! Какая честность? Как жалость? Как на него влияет эта мелкая мразота Михаэль?!

— Послушай, сын…, - вздохнул отец и присел перед ребёнком, - Посмотри на меня!

Мальчик поднял глаза.

— Есть люди, кому суждено ползать. А есть те, кто от рождения будет выше и лучше. Просто по факту происхождения. Лучшие люди. Высшее общество. И одна из твоих сил, сын – в твоей крови! - он ткнул сыну в грудь, - Михаэль может и умнее, но ты – могущественнее и богаче. Просто потому что ты мой сын и наследник нашего рода. Ты – выше по факту рождения. И ты должен всем это показывать. Понял?

— П-понял…

Видно, что ребёнок сомневается. Странно. Впервые такое. Откуда совесть? Совесть – удел ничтожеств! Никогда она не помогала возвышаться над остальными!

Видимо, гены матери в нём заиграли.

— Не переживай. Как Михаэль исчезнет – быстро поймёшь вкус победы, - вздохнул отец, встал и потрепал сына по голове.

Пересдача? Да без разницы.

И там завалят.

*****

Весь оставшийся день я восстанавливался. Внутренние кровотечения, пусть и залеченные что целителями, что Роем – ясности голове не придавали. Я рассказал родителям всё, что произошло и что думаю, и те, несмотря на ярость, со мной согласились.

Самый идеальный вариант – реально пройти тест, и