Она не считала ступени, но, кажется, прошла не меньше пятидесяти, когда впереди забрезжил свет. Кая остановилась и задула свечу, надеясь, что, если кто-то и был там, он – или они – не успел заметить ее. Некоторое время – по ощущениям полчаса или около того – она стояла неподвижно, не решаясь ни продолжить путь, ни пойти назад, ни даже переступить с ноги на ногу. Она напряженно вслушивалась, но из темноты не доносилось ни звука. В конце концов, поколебавшись, Кая наклонилась и медленно начала развязывать шнурки. Она не могла повернуть назад, когда уже столько прошла. Она должна была узнать, что там.

Наконец, затаив дыхание, Кая стянула ботинки – новые, прочные, сшитые городскими мастерами из крепкой кожи и обитые мехом для тепла. Связав шнурки узлом, которому ее научил когда-то дедушка, она перекинула ботинки через плечо так, чтобы один болтался за спиной, а второй – на груди, и сделала шаг вперед. С раннего детства привыкшая быть внимательной, она ступала бесшумно, по-кошачьи опускаясь на всю стопу, не торопясь и ни на миг не переставая прислушиваться.

Это было все равно что подкрадываться в лесу к оленю или зайцу или обходить гарпию или лесного пса. На охоте побеждает самый бдительный и осторожный – независимо от того, ты охотишься или на тебя.

Свет впереди становился ярче. Теперь он тускло сиял из-за поворота, призрачный, голубоватый. Кая задержала дыхание перед тем, как очень медленно выглянуть из-за угла.

Она была готова увидеть кого и что угодно – стражу, Сандра, кровавый ритуал, секретную встречу… Но за поворотом не было людей. Голубой свет исходил от множества клеток, установленных вдоль стен. Казалось, сами клетки были сотканы из этого свечения.

Кая сделала шаг вперед – абсолютно неразличимый для человеческого уха… Но обитатели клеток услышали.

В ближайших двух сидели лесные псы – прикованные к стене цепями, они повернулись к Кае; их зеленые глаза без зрачков не мигая смотрели на нее. Зеленоватая слюна капала на грязный пол у лап. На их боках в голубоватом свете Кая различила раны и следы от ударов. В следующих клетках Кая увидела гарпий – с заткнутыми кляпами ртами, с обрезанными, грубо искромсанными крыльями, с торчащими поломанными перьями.

В прочном на вид прозрачном ящике парили духи. Они упорно бились в стенки ящика – судя по всему, так же они вели себя и до появления Каи.

За их ящиком стоял второй, высокий, накрытый сверху решеткой, которая светилась голубым. Он был наполнен темной водой, и в ней что-то слабо плескалось. Кая, как во сне, сделала еще шаг вперед. Навки за одной из решеток слабо зашипели при ее появлении, и Кая увидела, что у них вырваны или выбиты все клыки. За их клеткой были другие – многих существ в них Кая видела впервые.

Существо, очень похожее на оленя с зеленоватой шерстью и широкими лиловыми крыльями, билось лбом в прутья клетки – снова и снова. Оно никак не среагировало на Каино появление. В соседней с ним клетке Кая увидела крохотных существ ей по колено, похожих на нечто среднее между бородатыми горными старичками из книжек и разросшимися до невероятных размеров жабами. Завидев ее, существа что-то залепетали и потянули к ней перепончатые ручки, показывая на свои впалые животы.

– У меня ничего нет, – пробормотала она машинально, хотя существа и не могли ее понять. Вдруг Кая почувствовала, как на глазах закипают слезы. Конечно, все эти существа в клетках и ящиках были чужаками, врагами, незваными гостями, пришедшими в ее мир… Но то, что здесь происходило, – что бы это ни было – казалось ей чудовищным. Одно дело убить врага в честном бою, защищая жизнь или общину. Совсем другое – издеваться над беспомощными.

Кая закусила губу и сделала еще один осторожный шаг. За последней, самой дальней клеткой что-то белело. Подойдя ближе, Кая остолбенела.

Там стоял огромный куб – не клетка. Его стены тускло светились голубизной, как и прутья клеток. В кубе, в самом центре, беззащитный перед чужими взглядами, сидел еще один узник.

Это был человек. Девушка – немногим старше самой Каи. Ее спутанные черные волосы падали на лицо, а платье, когда-то белое, теперь пестрело от грязи и крови. Девушка была прикована за ногу к железному кольцу, ввинченному в пол. У ее ног Кая увидела две железные миски, какие обычно ставят собакам. В углу куба стояла металлическая раскладушка, покрытая полосатым покрывалом. Ничего похожего на дверь в голубом кубе не было.

– Боги, – пробормотала Кая, чувствуя, как холодеет затылок.

Девушка подняла голову. Под глазом у нее алела ссадина. Увидев Каю, девушка вздрогнула, а потом, поколебавшись, слабо улыбнулась.

– Ты кто? – прошептала Кая. – Ты можешь подойти ближе?

Девушка не шелохнулась.

– Ты из Красного города?

Девушка беспомощно пожала плечами и опять улыбнулась. В беззащитной улыбке было что-то, напомнившее Кае Артема, – не теперешнего Артема, а прошлого, бегавшего за ней хвостом в детстве.

– Да скажи же хоть что-нибудь, – раздраженно произнесла Кая, чувствуя, как ее захлестывает паника, – и на этот раз никакой воображаемый Ган не мог защитить. – Иначе как я смогу тебе помочь? Эта цепь не такая уж длинная. Подойди, и мы поговорим… Ну?

Девушка сделала шаг вперед, коснулась поверхности и тут же отдернула руку – голубоватое свечение, казалось, ужалило ее, потому что ее лицо скривилось от боли. Очень осторожно Кая прикоснулась к кубу снаружи – кончиком пальца. Ничего не произошло. Материал оказался странным на ощупь – упругим, вязким. Он не причинил Кае вреда – но и внутрь не пустил.

Неотрывно глядя на Каю, пленница заговорила… То, что она говорила, было лишено всякого смысла. Это была какая-то мешанина звуков, бессмыслица, и, сколько Кая ни вслушивалась, она не понимала ни слова.

Ган

Красный город оказался огромным – гораздо больше, чем Ган представлял себе даже в самых смелых мечтах. Дирижабль медленно проплывал над тем, что капитан Стерх назвала «Внешним кольцом». За ним, сколько хватало глаз, простирались бесконечные районы, улицы, переулки, перекрестки, кусочки леса, площади… С высоты полета город напоминал огромное поле для какой-то игры. Эта игра явно была сложнее и интереснее шашек или шахмат, потому что поле делилось на квадраты, прямоугольники, неровные кляксы, круги. Должно быть, летом оно пестрило всеми цветами радуги. Сейчас главными были четыре – черный, белый, грязно-серый и пестро-коричневый.

Ган выше поднял воротник плаща. Кажется, стоило надеть еще один свитер перед тем, как окончательно сойти наконец на землю после долгих недель путешествия. Он был уверен: их будут встречать жители Красного города… А значит, нужно подготовиться. Ему не хотелось, чтобы первое впечатление о нем было испорчено ссутуленными от холода плечами и дрожью, которой он не мог сдержать… Впрочем, возможно, дрожал он от предвкушения – не от холода.

В какую бы игру ни играл Сандр на своем городе-доске, Ган уже был готов сыграть с ним. Он подошел ближе к бронзовому поручню палубы, посмотрел вниз. Уже скоро Ган наконец увидит красные стены – за которыми его ждут невиданные сокровища… И, возможно, весь свет в придачу. Ган усмехнулся – от губ в воздух поднялось облачко пара. Бронзовый поручень обжег холодом, и он невольно отдернул руку.