К полудню Арчибальда вывели на крепостной двор, где под знаменем Эпимахии клеттов выстроились в две шеренги патрульные в полном вооружении: серебристые ружья и копья блестели на солнце, белые тоги резко контрастировали с загорелыми бородатыми лицами. Клятву принимал комендант Ликург, рядом с ним стоял клетт помоложе, бледный и с кругами под глазами, видимо, недавно оправившийся от тяжелых ранений. У обоих на тогах сверкали золотые фалароны – признак высоких офицерских чинов.

Предварительно старый клетт потребовал, чтобы Арчибальд выучил клятву наизусть и декламировал текст самостоятельно. Рыцарь давал обет на родном луарском языке, а затем и на альтурусе, чтобы его поняли все присутствовавшие клетты. Слова чужого языка Ликург разрешил прочитать с листа. Арчибальду показалось, что даже присяга Ордена Совершенства, проводимая в роскошных залах собора, не была столь торжественной. Там на речь Великого магистра, обращенную ко всем новобранцам, достаточно было хором ответить "клянусь", особо не вдаваясь в формулировку. Здесь же он давал клятву под открытым небом, уходящим вверх в бесконечность, вместо гобеленов, воспевающих победы ордена, картин с портретами Великих магистров и щитов с гербами рыцарских домов висело одно лишь клеттское знамя с мужчиной, разбивающим изнутри скорлупу гигантского яйца, как будто рождающимся из него.

Сейчас Арчибальд проехал на своем буланом коне уже так далеко, что форт скрылся за горизонтом. Рыцарь ехал на север, чтобы встретиться с отрядом "Громада", но что сказать приору – не знал. В мыслях своих он снова и снова проходил между шеренгами клеттских воинов и, обнажив шпагу, декламировал слова странной клятвы.

Соблюдать законы заповедных земель и не сражаться с патрульными – здесь все ясно. Именно из-за этого он и угодил в плен, клетты вполне справедливо хотят пресечь подобные конфликты в будущем, сделать рыцаря Ордена Совершенства своим союзником, а не врагом. Это принять легко, поскольку орден не враждует с клеттами, а каста патрульных Эпимахии – достойные воины. В какой-то мере Арчибальду даже льстило, что клетты столь серьезно отнеслись к его выходкам.

К следующим частям обета явно приложил руку Ноланд Бремер, невесть почему имеющий влияние на клеттов. Комендант Ликург объяснил, что решение освободить Арчибальда принадлежит именно Ноланду, но какие на то были причины и почему клетты послушались молодого чужестранца – осталось загадкой.

Этот баргенец весьма непрост, несмотря на юный возраст. Без страха шпионит в кабинете приора. Господин Ферапонт и мессир Вереск его дружно покрывают. После ранения в голову он поправляется за считанные дни и уже шныряет по диким землям, мимоходом вытаскивает из тюрьмы своего преследователя, связав ему заранее руки хитроумным обетом, и суровые патрульные выполняют его распоряжение. Хорош пассаж! Где тренируют таких шпионов?

Если следовать клятве, то теперь Арчибальд не может причинять вред Бремерам и их близким, а также мешать их научным исследованиям. Вредить Теодору или его сыну в намерения рыцарей не входило, ученый нужен лишь для того, чтобы найти сферу. Стрельба в Ноланда – случайность, тем более тот сам попался с поличным и орден имел право задержать лазутчика. Что же касается запрета мешать исследованиям Бремера, то это прямо противоречит миссии отряда. Археолог наверняка воспротивится уничтожению древнего артефакта. Арчибальд не сможет участвовать в походе и заслужить пятый перстень, а это вряд ли получится объяснить командованию, да и самому себе. Конец карьере. Скоро доживет до сорока лет, так и не обретя пяти колец, не став полноценным рыцарем. Станет ходячим анекдотом, как престарелый юнга. Позор. Опять же, если следовать клятве.

Но выкрутиться не давал последний штрих обета – быть настоящим рыцарем. Это выворачивало мозги наизнанку. Арчибальд не мог отказаться от принесенной клятвы, поскольку обет принимается или отвергается только целиком. Иначе вообще нет смысла в клятвах. Отказаться от рыцарства значит превратиться в ничто, погибнуть духовно и морально, сохранив только пустую оболочку, этого он допустить не мог. Спасти свое тело, погубив личность – бестолковый поступок. Кому нужен треснувший кувшин без вина? Не для того он становился рыцарем, чтобы когда-то перестать им быть.

Скользнула мысль: а что если наплевать и забыть? Продолжить службу, будто ничего и не было. Да, он разорвет клятву пополам, запятнает свою честь, но перед кем? На этом заграничном задании Арчибальд успел заподозрить, а затем и удостовериться, что рыцарство никто, кроме самих рыцарей, не уважает! Всем плевать на их кодекс и достижение совершенства в службе пяти баалам. Да, в родной Луарции рыцарей приветствуют уважительно, министранты и фламины ставят рыцарские добродетели в пример своим прихожанам, понтифик обращается к ордену за помощью в делах международной важности. Но когда кончаются слова и начинаются дела – тогда от людей не получишь ни капли поддержки.

Арчибальд хмуро вел коня среди пологих холмов заповедников. Небо расчистилось от дождевых туч, на смену приплыли громады белых облаков. В рощах низких курчавых деревьев щебетали птицы, от пестрых лугов поднимался душистый запах цветов, трава зеленела, напившись влаги недавних дождей.

В былые времена любой трактирщик с радостью принял бы в своем заведении отряд благородных рыцарей даже бесплатно, а для Ферапонта пришлось собрать целую кучу денег, да и то он остался недоволен и потом вероломно скрыл от них соглядатая. Олмстед, матерый путешественник, тот и вовсе выпер Арчибальда из своей комнатушки, как надоедливого гуляку. Вереск – образованный человек, а смотрел на рыцаря, как на грязного разбойника. Стоит лишь поймать Ноланда и сломать пресловутую сферу – и будет все: звание, слава, жалованье больше, чем у приора! Зачем соблюдать какие-то клятвы перед всеми этими людьми и тем самым губить отличную карьеру?!

Арчибальд гневно выплюнул яблочный леденец и натянул удила, отчего конь захрапел и остановился, обескураженно вертя головой. Все это слова, сплошные слова, от которых уже тошно. Кодексы, обеты, присяги, бесконечные проповеди фламинов и лекции орденских наставников, теперь еще эта клятва. В рыцарстве он хотел найти подвиги и настоящую жизнь, а не скользкую демагогию и вихляния перед командыванием.

Рыцарь выхватил карабин и выстрелил в облака. Вот вам соблюдение законов заповедника! Выстрелил в соседнее дерево с чирикающими птицами, в кусты, в цветущий луг – брызнула черная земля. Вот еще! Выстрелы эхом прокатились по