— Слушаюсь, — парень, по-видимому Рори, отвечает как хороший маленький солдат и нажимает на свой телефон, прежде чем поднести его к уху.

Они вдвоем начинают двигаться вперед, в то время как я остаюсь прикованной к месту, Хантер пристально наблюдает за мной.

Мейер оборачивается, почти впиваясь в меня взглядом.

— Ты можешь идти или тебя нужно нести?

— Я не хочу идти с тобой, — отвечаю я, выпячивая подбородок и мысленно проклиная себя за дерзость, которая, скорее всего, приведет меня к смерти. Может, он и дружил с Томми, и, возможно, помогал мне уберечься от Трента, но сейчас все по-другому.

Теперь я знаю правду о том, кто он такой.

Какие они есть.

Томми тоже такой? Он упомянул про убийство так небрежно, но, наверное, я действительно не подумала, что он это имел в виду… не совсем. Не так, как сейчас.

Встретиться лицом к лицу с правдой гораздо сложнее, чем просто услышать что-то.

— Неси ее, — говорит Мейер Хантеру, прежде чем повернуться и уйти, Рори идет в ногу с ним.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать это, Ангел, — умоляет меня Хантер, и я чувствую, как борьба покидает мое тело. Драка ни к чему меня не приведет, разве что, может быть, истеку кровью на полу, как тот парень.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

МЕЙЕР

Какого хрена она здесь? Я не хотел, чтобы все прошло так, но теперь мои руки связаны. Кровожадная ярость течет по моим венам, как лава. Не на нее, а на ныне мертвого парня, лежащего там, на земле, и немного на Йен за то, что она привезла ее сюда.

И на Луку за то, что, блядь, не сказал мне, что они здесь.

Каждый, кроме нее, заслуживает моего гнева. Она… она натерпелась достаточно гнева на всю жизнь, и я отказываюсь быть просто еще одним человеком, который так поступает с ней, когда она не заслуживает этого гнева.

— Уборка уже в пути, — говорит Рори, и я отвечаю кивком, потому что, если я сейчас открою рот… что ж, я собираюсь превратиться в своего отца и отказываюсь когда-либо им становиться. Я поклялся в этом давным-давно и не собираюсь сейчас все испортить.

Я вытаскиваю телефон из кармана, ударяю по экрану, прежде чем поднести его к уху. На линии раздаются два гудка, прежде чем соединение устанавливается.

— Сэр?

— О'Коннор, мы готовы. Выведи машину на задний двор. — Мой лай злобен, пропитан ядом, которым является мой гнев.

— Да, босс. — Линия быстро отключается, и я выдыхаю.

Я оглядываюсь через плечо, когда добираюсь до двери, и вижу, что она стоит там, где я ее оставил, тихо споря с Хантером.

У него есть свои проблемы с ней, но сейчас не время.

— Хантер!

Мой крик эхом разносится по огромному пространству, и сожаление щекочет мне мозг, когда она вздрагивает.

— Прости, Ангел. — Его слова звучат тихо, когда он подходит к ней, и ее удивленного вскрика, когда он с легкостью перекидывает ее через плечо, почти достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться. Я всегда думал, что хотел бы женщину, которая знала бы свое место, но я начинаю думать, что огонь, который живет в Куинн, — это все, чего мне не хватало.

Мне всегда нравилось охотиться на свою добычу, и всегда гораздо веселее, когда они превращают это в вызов. У меня такое чувство, что Куинн станет лучшим испытанием, с которым я когда-либо сталкивался.

Она еще не знает об этом, но мы уже заявили на нее права. Сегодняшний вечер только укрепляет это.

Томми может попытаться оспорить это со мной, но старик знает, когда давить, а когда нет, и если он попытается давить на это… что ж, он быстро поймет, что я не валяю дурака.

— Отпусти меня, ты, огромный неуклюжий олух! — кричит она, колотя Хантера по спине сжатыми кулаками, но он не сбавляет шага. Он страдал и похуже этого.

Гораздо хуже.

У всех нас есть история.

Улыбка, которая играет на его лице, говорит мне все, что мне нужно знать. Он наслаждается этим так же, как и я. Мой телефон жужжит у меня в руке, отвлекая мое внимание от нее.

О'Коннор

Снаружи

— Пошли, — говорю я Рори, который достает пистолет и первым открывает дверь. Мне все еще не нравится, что он так поступает, но дурацкая иерархия, которая присутствует в играх, в которые мы играем, означает, что он чувствует необходимость действовать первым и убедиться, что территория свободна от любых угроз.

Независимо от того факта, что потерять его было бы так же сокрушительно для империи, которую мы построили, как если бы мы потеряли меня или Хантера.

Не то чтобы он так это воспринимал.

Никогда.

С тех пор, как мой отец дал ему убежище от улицы, дал ему цель и привел в семью, его мнение было определенным. Он всегда считал себя ненужным и сломленным, тупым инструментом, созданным для решения сложнейших проблем.

Мой отец, возможно, был не самым лучшим отцом в традиционном смысле этого слова, но он сделал меня тем человеком, которым я являюсь сегодня, и я не могу сердиться из-за этого. Даже если я знаю, что никогда бы не стал относиться к своему ребенку так, как он относился ко мне, моим братьям и сестрам. Мама делала все возможное, чтобы компенсировать то, каким холодным он мог быть, а что касается двух других, я знаю, что у нее получалось лучше. Но я был самым старшим… Мой отец заявил на меня права в тот момент, когда узнал, что у меня есть член, и надругался надо мной так, как не потрудился сделать с двумя другими. Я уверен, что они по-своему относятся к этому, но я могу честно сказать, что они выиграли от сделки.

Мы все немного сломлены, но Рори значит для меня гораздо больше, чем он когда-либо может себе представить. Они оба мне как братья.

Я снова улыбаюсь, когда Хантер