обязательно есть огурец, — мягко отвечаю я, стараясь не звучать так снисходительно, каким, я знаю, иногда могу быть.

— Будьте обходительны, шеф, — бормочет Карлос, и я хихикаю.

— Иногда нам приходится уступать, чтобы победить в долгосрочной перспективе.

Карлос накладывает буррито на завтрак и передает тарелку Куинн, которая молча подходит к столику у дверей во внутренний дворик. Я не могу ее винить. Мне тоже нравится там есть, когда светит солнце и открывается вид на сады, за которыми заботливо ухаживает моя мама.

Дерьмо. Мама.

Я беру свой эспрессо, делаю глоток и наслаждаюсь темной обжаркой, поскольку она полностью пробуждает мои чувства.

— Usual de siempre (Исп. Завтрак как обычно)? — Спрашивает Карлос, и я киваю.

— Я пойду поищу маму, а потом пойду поем. Остальные уже встали?

Он кивает в ответ.

— Да, Рори, спасибо. Hunter esta acostado pero creo que espera a tu monstruo.(Хантер ещё лежит, но я думаю, он ждёт твоего монстра). — Он бросает взгляд на Куинн и снова качает головой. — Le dejo saber que estas aqui. (Я сообщу ему, что ты здесь.)

— Спасибо, Карлос. Дай мне полчаса, и я вернусь поесть.

Он кивает и хватает свой телефон, полагаю, чтобы поговорить с Хантером, но вместо того, чтобы задерживаться, я отправляюсь на поиски проблемы, которую не учел, приводя сюда Куинн.

Моя мать.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

КУИНН

Это, возможно, самый сюрреалистичный момент в моей жизни. Я не могу решить, должна ли я испугаться и попытаться сбежать, или я должна чувствовать себя в безопасности от того факта, что Трент ни за что не попадет в эту крепость.

Хотя, в настоящее время я не уверена, что Трент — моя самая большая проблема.

Трент на самом деле никогда никого не убивал. По крайней мере, насколько я знаю.

Но ведь Мейер и ребята… они никогда не пытались причинить мне боль, по крайней мере физически. Даже прошлой ночью они могли бы просто ‘разобраться со мной’, а не привозить меня сюда. И хотя я, возможно, и не была добровольным участником того, что меня привезли сюда, меня не заперли в подвале.

Именно в этот момент я громко смеюсь, а Карлос смотрит на меня как на сумасшедшую. Может быть, так и есть. По сути, меня похитили, но вот я здесь, танцую маленький счастливый танец, пока ем завтрак, приготовленный шеф-поваром моего похитителя, беспокоясь не о мужчинах, на моих глазах, убивших кого-то прошлой ночью, а о человеке, который не знает, где я, и в то же время чувствую себя в странной безопасности.

Да, возможно, я официально потеряла рассудок.

Если он у меня вообще когда-нибудь был.

Они даже не забрали мой телефон. Я могла бы позвонить в полицию. Не то чтобы я стала бы этого делать, система правосудия примерно так же надежна, как чайник с шоколадом, о чем я, к сожалению, знаю не понаслышке и неоднократно становилась свидетелем в качестве зрителя. Но, думаю, отчасти поэтому я чувствую себя здесь в безопасности. Томми знает этих людей. Мейер сказал, что Томми знает, что я здесь, не знаю, что в нем такого, но я верю ему. Думаю, у него нет причин лгать мне. Я могла бы просто посоветоваться с Томми, если бы не поверила ему…

Закрыв глаза, поднимаю лицо вверх, позволяя солнечному теплу впитаться в мою кожу. Я не помню, когда в последний раз испытывала такой конфликт, но я определенно виню текилу в большей части вчерашнего вечера.

Может, текила и мой друг, но я думаю, нам нужен перерыв.

— Хочешь что-нибудь еще? — Карлос спрашивает меня по-английски с сильным акцентом, когда Хантер входит в комнату.

Теперь этому придурку нужно кое-что объяснить. Не то чтобы я действительно позволяла ему много говорить, когда мы вернулись сюда прошлой ночью, но я чувствую себя преданной им и Йен, чем Мейером. Мейер никогда не притворялся кем-то, кем он не был.

Однако эти двое… они обманули мое доверие. Они лгали мне, даже если это была ложь о недомолвках. Обычно в наши дни я бы предпочла действия словам, но их действия соответствовали их словам. Думаю, они оба просто хороши во лжи.

Я подавляю эту колкость, особенно от Йен, и снова смотрю на Карлоса.

— Нет, я в порядке, спасибо. Как ты думаешь, мне можно выйти наружу?

Карлос смотрит на Хантера, который не сводит с меня глаз с тех пор, как вошел в комнату.

— Jefe (Шеф)? — Карлос вопросительно поднимает бровь, а я по-прежнему не имею ни малейшего представления, о чем он говорит.

Хантер складывает руки на груди и откидывается назад, опираясь на стойку. Он такой высокий, что его задница практически лежит на гребаном прилавке.

— Тебе позволено делать все, что ты захочешь после того, как мы поговорим. Ты могла бы также поесть еще, мы оба знаем, что обычно ты ешь недостаточно.

Я приподнимаю бровь, откидываясь на спинку стула, чтобы посмотреть ему в лицо.

— И откуда ты это знаешь?

— О, я не думаю, что ты еще готова к такому ответу, Ангел. Итак, что бы ты хотела съесть? Рогалик с яйцом, беконом и сыром и пико?

Это напомнило мне, что мне нужно проведать Тину.

— Эм, это просто жутко. — Я складываю руки на груди, повторяя его позу, но он ухмыляется мне, как будто находит меня забавной. Я имею в виду, не то чтобы я пугающая, и я бы не ожидала, что он будет думать обо мне таким образом, но его улыбка просто выводит меня из себя.

— О, Ангел, ты понятия не имеешь. Итак, ты хочешь бублик или нет?

Я киваю, отказываясь отвечать устно. Все еще очень голодная, и, несмотря на огурец в пико, Карлос действительно хорошо готовит. За буррито можно было умереть, и Хантер прав в одном.… Я определенно мало ела в последнее время. Бонсай на ужин вчера вечером был моим первым настоящим ужином за долгое время.