class="p1">Драконица была само высокомерие, а ее брат с чрезмерной светскостью поцеловал мою руку, что не вызвало ничего, кроме отвращения. Он мне ну совершенно не нравился! Особенно в сравнении с Эксетером!

Сам же молодой Дартмур смотрел на это снисходительно, словно был железно уверен в своих правах на меня. Нравилось ли мне это? Естественно! Слишком быстро этот парень покорил мои мысли, но ведь именно об этом я мечтала — о счастье, любви, переменах. Все это сбудется, благодаря ему.

— Позвольте поздравить вас с помолвкой, принцесса, — я улыбнулась так образцово, что едва сама не поверила в свою доброжелательность.

— Благодарю, — холодным тоном она отметала любую вежливость с моей стороны, но зачем тогда подошла?

— Скоро состоится торжественный прием в честь помолвки, — с явной насмешкой сказал Конрад. — Как же удачно, что она совпала с зимним сезоном, и большинство планируемых гостей уже в столице!

Принцесса только поджала губы.

— Вы в этом году много путешествовали, принц, — перевел тему Эксетер.

— Да, повезло вырваться от моей любимой семьи на целых семь месяцев! Боюсь, однако, в следующем году повторить этот трюк не удастся, — он глянул на меня. — Это ваш первый сезон в столице. И как вам? Уже успели собрать приглашения на балы?

— Разумеется, ваше высочество.

— Судя по тому, что я слышал от друзей, вашему брату поспешили прислать приглашения все, кто только собирается устраивать приемы!

Мы не сговариваясь оглянулись на Ярогнева, вокруг которого собралось еще больше народу.

— Все его любят, ну, то есть почти все, — хмыкнул он, кивнув на Матвея.

— Брат! — воскликнула Касия, и Конрад еще шкодливее улыбнулся.

— А вы завели бальную книжечку? — спросил он у меня, и я побоялась, что за этим последует приглашение.

— Мне ее завели. Было бы невежливо не пользоваться этим подарком.

— Сударыня, ну не в этом же дело, — он драматично покачал головой. — Даже если драконицы способны запомнить всех своих кавалеров на грядущий сезон, это ведь так удобно, при приглашении от неугодного дракона сослаться на бальную книжицу!

Он понизил голос, и смешно пропищал:

— «Ой, простите, право слово, я не знаю, есть ли у меня свободные танцы, или нет! Мне нужно заглянуть в бальную книжицу, а она у меня не с собой, а на другом континенте, так что пригласите меня как-нибудь в другой раз, например — никогда». Правда, Касия?

— Ты невыносим!

Она сначала надула губы, но не удержалась, и захихикала. Даже я улыбнулась.

— Да вся семья держится на мне! Если бы не я — вы все давно перестали бы общаться! И никакой благодарности, подумать только, я — невыносим!

Своим умением разряжать обстановку и непринужденно шутить он мне напомнил Ярогнева, да и внешне они были похожи. Хоть брат и принадлежал нашему роду, все всегда подмечали сходство между ним и правящей семьей. Если бы не родовая сила — матушку давно обвинили бы в измене.

Стоило только о нем вспомнить, как в зал прошествовал Ольгерд Казимиров со своей супругой. Все почтительно приветствовали его, но с наибольшим интересом он посмотрел на нашу маленькую компанию, а потом — опять впился глазами в Ярогнева.

Я так и не поняла, связывало ли его что-то с моей матерью, или нет, ибо они никогда не давали повода заподозрить их в тайной связи, а наблюдателей было полно. Хоть и Беломорские, и Казимировы одинаково были высокими, черноволосыми и бледнокожими, наши черты сильно отличались, и я больше походила на отца, а Ярогнев, владея Морским Штормом, был молодой и даже несколько более красивой версией крола. Если ему отрастить бородку и волосы длинней отпустить — вообще никто не отличит от Казимирова. И как это объяснить? Неужели природа так сильно пошутила, создав двум семьям большие проблемы?

Наконец-то мы сели за стол, и принялись за ужин. Лишь увидев яства, поданные по последней льевольской моде, как любила королева, я осознала всю степень своего голода. В это время жена крола со своего места наблюдала за мной, на что я решила не обращать внимания. Она ненавидит брата из-за его схожести со своим мужем, и ненавидит мою мать, подозревая ее в том, чего доказать не может. Давным-давно в поле ее ненависти попала сестра Бронислава, когда старший сын крола влюбился в северянку. Понятное дело, я была для королевы очередной ненавистной Беломорской, отравляющей мир своим существованием. Ну и пусть ненавидит, в этом наши чувства взаимны!

Как и положено, ужин растянулся надолго, и под впечатлениями от всего лишь одного дня мне захотелось остаться наедине с собой, в своей комнате, чтобы все обдумать, и немного поспать. Но блюда все менялись и менялись, нам подали изумительные десерты, фрукты, а в конце — вкуснейший кофе, который стоил очень дорого, потому что доставлялся из Авлимии.

В честь приятного дня крол решил обойти традиции, и строгий порядок ужина был нарушен. Если обычно женщины первыми уходили в примыкающую комнату, давая драконам возможность обсудить важные темы, то сейчас все сразу покинули стол. Все общались, подобрев после сытного приема пищи, и в разгар особого оживления я заметила, как Казимиров куда-то пошел с моим братом. Не сдержав любопытства, я прокралась за ними.

После службы на севере я многое умела, в том числе — крайне незаметно передвигаться и не выдавать своего присутствия. Вот и они меня не заметили.

— Здесь нам никто не помешает, — сказал крол, повернувшись спиной к брату. — Я люблю открывающийся отсюда вид, словно весь город лежит у меня на ладони.

Ярогнев хранил молчание, и Казимиров вновь обратился к нему.

— Ты умен, я это ценю, поэтому буду говорить с тобой откровенно, чтобы не тратить лишнее время на увертки и разъяснения. Оставим это женщинам.

— Разумно, ваше величество.

— Во время этой беседы я разрешаю называть меня просто Ольгердом. Я хочу поговорить с тобой на равных, это важно.

— Я согласен на откровенность, но даже малейшая фамильярность с моей стороны будет недопустима, мой крол.

— Как пожелаешь. Но свое слово я назад не беру, помни.

— О чем вы хотели поговорить?

— Не о чем, а о ком. О Туане Крутороговой.

— Мы действительно поднимем эту тему? — лицо брата не дрогнуло, но его голос был куда более ледяным, чем минуту назад.

— Разумеется. Ты ведь сам вмешался в это дело. Признайся честно, ты с самого начала догадался, кто она такая, верно?

— Не совсем. Я догадался, что она не та, кем ее считают, но пришлось потратить много времени, чтобы выяснить все до конца, а потом — понять, что она и сама пребывает в