Обернувшись, я вижу, что хриплый голос, прервавший драку, принадлежит невысокому, но громоздкому парню с татуировками на руках и короткими темными волосами. Он ниже меня ростом, но на вид ему около двадцати с небольшим. Парень разговаривает с Райаном. Мэйсон тоже стоит рядом. Должно быть, это Джонси, Мэйсон наконец-то привел его, как велел Эйден. Несмотря на невысокий рост, Джонси обладает властным характером, который отчетливо дает понять, что он способен управлять этим местом.

Мы возвращаемся к группе. Эйден мгновенно переходит в деловой режим.

– У нас тут гонки или что? – чеканит слова Джонси.

Глаза Эйдена снова встречаются с глазами Райана.

– Если он не побоится со мной соревноваться.

– Я тебя уделаю, придурок.

– Вот и отлично! – взволнованно выкрикивает Джонси. – Вы знаете правила – деньги вперед. Какая будет ставка? Стандартный вступительный взнос в триста баксов?

Райан холодно смеется.

– Вступительный взнос – для слабаков. Как насчет того, чтобы увеличить ставку до двух тысяч?

Лицо Эйдена ничего не выражает.

– Ты уверен, что можешь это позволить?

Райан насмехается и злорадно ухмыляется.

– Я с удовольствием заберу у тебя две тысячи.

Я дергаю Эйдена за футболку под кожаной курткой, пытаясь намекнуть, что не стоит ставить такую большую сумму. Хотя Парни и утверждают, что Эйден никогда не проигрывает, от проигрыша никто не застрахован. К тому же он делает это отчасти для того, чтобы отомстить Райану за вандализм. Я знаю, что это соперничество гораздо глубже, и все же я не хочу, чтобы Эйден рисковал из-за меня такими деньгами.

Эйден, игнорируя мои попытки, объявляет:

– Две тысячи.

– Отлично! – взволнованно восклицает Джонси.

Эйден говорил, что Джонси ничего не получает от вступительного взноса, но зато забирает себе долю зеленых от зрителей, которые делают ставки на гонщиков. Похоже, сегодня он заработает кучу денег на том, что два соперника наконец-то встретятся лицом к лицу.

– Готовьтесь и через пятнадцать минут подъезжайте с деньгами к стартовой линии! Давайте устроим гонку, парни! – Джонси поспешно разворачивается и идет обратно, чтобы подбодрить зрителей и принять ставки на самую ожидаемую гонку года.

Пока мы идем обратно к ребятам, я чувствую, что нервы у меня уже на пределе. Эйден серьезно сошел с ума. От пятиминутной гонки с отродьем Сатаны зависят две тысячи долларов.

Прежде чем мы добираемся до ребят, Эйден берет меня за руку и останавливает.

– Мне нужна минутка с Амелией. Расскажи всем, что происходит. Мы скоро придем, – инструктирует Эйден Мэйсона, который тут же кивает и направляется обратно к нашей компании.

Выпустив мою руку, Эйден смотрит на меня с… виноватым выражением? Я никогда раньше не видела этого взгляда. Разница в его поведении поразительно очевидна. Мы остались наедине, а я уже и забыла, что со мной он ведет себя иначе, чем с остальными. Эйден ослабил защиту, позволив читать свои эмоции. В настоящий момент он абсолютно отличается от того настороженного и бесстрастного Эйдена, каким казался перед парнями из Сильвера.

Теперь все по-настоящему. Это Эйден. Он чувствует себя достаточно комфортно рядом со мной, поэтому готов ослабить бдительность и впустить меня в свой мир. А что самое удивительное – я не уверена, что он осознает свои действия.

– Ты злишься на меня? – нежно спрашивает он.

– Я не злюсь, но две тысячи – это большие деньги, Эйден! Эти деньги ты мог бы потратить на университет, или на своих братьев, или…

– Нет, не это. – Он отмахивается. – Я имею в виду, что я нарушил свое обещание.

Я замираю, наконец-то поняв, что Эйден имеет в виду и почему выглядит виноватым.

– Я сказал тебе, что не буду драться, а сам чуть не устроил потасовку. Я просто… просто… должен был.

Я не могу. Я не могу с этим справиться. Если он станет еще удивительнее – мое сердце просто-напросто разорвется на части. Мое тело движется само по себе, и я делаю шаг ближе к Эйдену.

– Конечно, я не сержусь на тебя, – честно отвечаю я. – Мне не нужно знать все подробности, чтобы понять, что Райан все это заслужил.

– Отец Райана – мой отчим, а он – мой сводный брат. Я его ненавижу, но ты, наверное, уже и так догадалась.

В глубине души я знала о его ненависти, но не хотела признавать, надеясь, что все рассеется само по себе. Мысль о том, что Эйдену приходится иметь дело с таким монстром, как Райан, потому что его мама вышла замуж за отца Райана, вызывает чувство досады. Мне за него больно.

Я киваю, не разрывая с Эйденом зрительного контакта и не отпуская его.

Я не хочу думать об их истории или о том, что имел в виду Райан, когда сказал, что мужчины в его семье всегда «уделывали» Эйдена. Я не хочу признавать возможный двойной смысл и думать о том, какой урон это нанесло детству Эйдена. Я не хочу думать о том, что отец Райана, Грег, находится в тюрьме. Не хочу размышлять о жестокости, с которой, возможно, пришлось столкнуться юному Эйдену. Мне слишком больно думать о том, что послужило причиной его жесткого, уравновешенного характера.

– Так ты не злишься? – спрашивает Эйден.

– Никогда не злилась, – отвечаю я.

Он снова берет меня за руку – действие, которое мне очень нравится, – и мы двигаемся в сторону ребят.

– Эйден.

На этот раз я дергаю за руку и заставляю остановиться. Эйден вопросительно поднимает бровь.

– Ты ведь знаешь, что можешь говорить со мной обо всем? – говорю я, игнорируя укол вины за лицемерное поведение.

– И ты тоже, Амелия. Я всегда готов тебя выслушать и помочь, – отвечает Эйден.

И я верю. Эйден всегда помогает, а его прошлые поступки только подтверждают эти слова. Больше всего на свете мне хочется открыться ему. Как бы я хотела впервые за всю свою историю рассказать все кому-то и просто быть собой. Если хотя бы один человек будет знать правду, это снимет с моих плеч тяжелое бремя.

Эйден может стать тем самым парнем – идеальным парнем. В глубине души я знаю, что он сможет мне помочь. Я испытываю сильное искушение выплеснуть все, что я так долго держала в себе, и расплакаться в открытых объятиях Эйдена.

Но я не могу. И не буду. Потому что я – Тея Кеннеди. И моя реальность – отстой.

Мне не суждено быть с таким удивительным, понимающим и верным мужчиной, как Эйден. Поэтому вместо того, чтобы излить душу, я просто посылаю Эйдену небольшую улыбку и киваю. Он скептически смотрит на меня, но потом отводит глаза, и мы продолжаем идти обратно к ребятам.

– Эйден! Две тысячи за одну гонку? Когда ты получишь деньги, надеюсь увидеть бургер с именем Ноа! – восклицает Ноа, как только мы с Эйденом подходим к друзьям. – Подожди, что я говорю – это же две тысячи! Я хочу два бургера!