«Вас вызывает Revenant. Будете отвечать?»

«Я ненадолго. У меня появилась возможность с тобой поболтать».

«Как хорошо, что ты появился! — обрадовалась Есия. — Можешь мне объяснить, что такое кармический узел?»

«Конечно. Это Проступок. Преступление. Это может быть что угодно — убийство, предательство, любовь».

«Любовь?! Ты шутишь? Любовь не может быть преступлением!»

«Может. Когда двое любят так, что забывают Бога».

Ответ казался настолько невероятным, что Есии понадобилось несколько минут, прежде чем она решилась задать следующий вопрос:

«И чем тех двоих накажут за любовь?»

«Накажут?! Нет, все совсем не так. Это не наказание, это работа души».

«Да, я понимаю, — написала она. — Если души людей так зацепились друг за друга, что готовы ради любви умереть, то им разрушат эту любовь».

«Любовь, если она настоящая, нельзя разрушить».

«Но если они готовы ради нее убить? Это уже преступление. Имеют ли такие люди вообще право на любовь?! Нет, я неточно выразилась. Мне кажется, они вообще не способны любить. А за любовь принимают совершенно другие чувства: желание обладать, похвастаться перед другими, получить более высокий социальный статус. Да мало ли еще!»

«Как-то раз судьба свела меня с бывалым «сидельцем». В шестнадцать лет он сел по малолетке, отмотал срок. Через месяц свободы опять сел. После третьей «ходки» стал криминальным авторитетом. Жизнь свою считал конченой: другого пути для себя не видел. Да уже и не хотел. Так вот, при встрече состоялся у нас с ним разговор о любви. И он мне вдруг выдал. «Все, — сказал он, — поверь мне, абсолютно все стремятся к чистоте». Я удивился. «А как же убийцы, насильники, маньяки?» — спросил я. «И они тоже, — ответил он. — Просто кто-то верит в возможность ее для себя и идет к ней прямой дорогой. А кто-то разочаровался и отчаянно мстит другим и себе за то, что никогда в его жизни чистоты не будет. И это — отчаянный предсмертный крик». То, что он сказал, было так чудовищно для моего разума, что я не поверил. Мне понадобилось время, чтобы понять: он прав. Все стремятся к чистоте».

«Я совсем запуталась».

«А ты не торопись. Подумай. Извини, у меня срочный вызов. Поговорим об этом позже».

Он отключился, а Есия потом еще долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок и пыталась примирить свое возмущавшееся сознание с фразой: «Все стремятся к чистоте».

Одна часть ее отчаянно сопротивлялась, а другая, пусть осторожно и неуверенно, но приходила к пониманию этого.

Утро началось со странного происшествия. Сначала Есию окликнули по имени, но она только что-то промычала сквозь сон. Потом вдруг явственно привиделось, как некто приблизил к спящей Есии свое лицо, густо поросшее черными волосами. От испуга она открыла глаза и обнаружила прямо перед собой морду Вантуза. Он неподвижно и пристально таращился на нее.

— Вантуз, кыш! Испугал, — вяло отмахнулась Есия, но, взглянув на часы, в ужасе вскочила. — Боже мой, я проспала!

Следующие полчаса Есия носилась по квартире как угорелая, пытаясь успеть собраться как можно скорее и не опоздать на работу. Вантуз все это время сидел на комоде и внимательно следил за нею желтыми глазами.

Чашка кофе, свежие новости и немножко сладкого печенья. Одетая, умытая и причесанная, Есия сидела на кухне за столом, проглядывая новостную ленту под мерное жужжание телевизора: «…в чемпионате России по регби среди юниоров участвуют тринадцать команд из девяти городов страны…». Спортивные новости обычно не слишком интересовали Есию, но тут вдруг краем сознания она уловила знакомую фамилию: Крынкин.

— Крынкин, Крынкин, — пробормотала Есия, вскакивая. — Я где-то уже встречала эту фамилию, и именно в связи с регби.

Она поспешно достала из сумки блокнот и быстро пролистала его. На последней странице нашла запись: «Крынкина Валентина Владимировна. Вахтер Дворца спорта».

— Вот значит как… Что ж, сегодня же поднимем всю информацию про вас, уважаемая Валентина Владимировна. Да, и пора навестить Вячеслава Макарова.

Выключив телевизор, Есия сделала пометки и стремглав вылетела из квартиры.

Кот Вантуз слез со своего наблюдательного поста и забрался на подоконник. Отсюда было хорошо видно, как машина Есии выезжает со двора.

Домовые — они бывают разные. Добрые и злые, молодые и старые, но у всех одна задача: гармонизировать пространство вокруг себя. То есть создавать уют, прозванивая колокольчиком каждую вещь и находя для нее одно и только одно-единственно верное звучание.

Когда вещь не знает своего места — это очень раздражает. Тогда покоя нет, нужно все время работать, искать «мелодию». А только найдешь, глядь — вещи снова по комнате переместились.

Гости еще бесят. Когда их много, да приходят часто и на ночь остаются — это очень раздражает. Домовой — он ведь кто? Он дома охранник. Его задача добро сберечь, дом от воров, пожаров да другой нечистой силы спасти. А когда люди так и снуют туда-сюда, как тут успеть их всех проверить, руки им опутать да глаз завистливый запорошить? То-то и оно, тяжело это. А порой и невозможно. И злится тогда домовой, и пакости устраивает хозяевам: кому хочется без отдыха лямку тянуть?!

Пятый час ходил домовой по комнате, прозванивая ее колокольчиком. Ему никак не удавалось понять, почему не получается достичь совершенства. Что-то мешало. Может быть, какая-то мелочь, пустяк. Это вносило всего лишь одну неверную ноту, но все разрушалось. Сыпалось как карточный домик. И все приходилось начинать сначала.

Пройдя в очередной раз мимо книжной полки, он вдруг понял: причина там. Должно быть, среди книг и вещей, стоящих на ней. Домовой проверял книгу за книгой, звонил над ней колокольчиком, но звук был чистым, звонким. И вдруг колокольчик споткнулся и захрипел.

Старая шкатулка — это она никак не хотела звучать в унисон с другими вещами, хранящимися в доме!

Домовой поднапрягся и со злостью скинул ее на пол. Вот пусть там и лежит, пока хозяйка не разберется, зачем ей эта рухлядь нужна.

Он удовлетворенно вздохнул и моментально погрузился в сон.

Тропинка петляла между зелеными холмами. Островки одуванчиков яркими желтыми пятнами выделялись на изумрудном травяном покрове холмов, а множество бабочек и пчел кружились над ними как цветастый шлейф.

Герман шел рядом с Марфой, и она, улыбаясь, посматривала на него. Глаза у нее такие синие-синие, а волосы ее русые в косу заплетены. Она такая красивая, что от счастья захватывает дух. Ему хотелось обнять ее, закружить, расцеловать каждую веснушку на ее лице. Скоро, уже скоро их свадьба, но Герману казалось, что время невероятно медленно течет. Целых два месяца еще ждать!

Он наклонился и стал собирать букет из полевых цветов. Собрал и торжественно преподнес его любимой. Марфа засмеялась, принимая цветы. Она сплела из них венок и надела себе на голову.