листовок тезисы разошлись по всей Германии. Множество людей поддержали протест Лютера. Дух неповиновения носился над страной и сеял бурю, грозившую рассорить Германию с папским Римом. Для немецких князей Лютер был идеальным орудием, чтобы добиться независимости – и от Рима, и от императора.

Но этим строптивый монах был одинаково опасен и для Рима, и для императора. Ещё в 1518 г., вскоре после его мятежа, папа Лев Х вызвал его в Рим, но, предполагая, что разговор с ним будет столь же коротким и суровым, что и сто лет назад с Яном Гусом, Лютер отказался ехать на расправу, укрывшись у одного из своих влиятельных покровителей.

Тогда же саксонский курфюрст Фридрих Мудрый добился того, чтобы Лютера заслушали в Аугсбурге на заседании рейхстага. Там бунтарь ввязался в отчаянный спор с папским легатом кардиналом Каэтаном и, вместо того чтобы отказываться от своих тезисов, как того требовал посланник, тайно бежал.

Годом позже в Лейпциге он участвовал в диспуте с другим папским посланником, Иоганном Экком. В пылу полемики Лютер позволил себе усомниться в неограниченном авторитете папы римского, фактически поставив себя вне католической церкви. Лев Х уже пригрозил ему церковным отлучением, но бунтарь упорствовал.

10 декабря 1520 г. Лютер, не убоявшись вышнего гнева, сжег несколько папских посланий и среди них буллу, грозившую ему экскоммуникацией – изгнанием из числа христиан. Бросая ее в огонь, смутьян произнес: «Тебя, порушившего правду Божью, да порушит тебя Господь этим огнем».

Между тем власть в Священной Римской империи сменилась. Новым императором стал осенью 1520 г. отпрыск дома Габсбургов, юный король Испании Карлос I, взошедший на имперский престол под именем Карла V. Впоследствии он станет одним из самых знаменитых правителей империи. Однако всемирную славу ему еще предстояло завоевать.

Теперь же, в день заседания рейхстага, ему был всего 21 год, и он не пользовался особым уважением среди немецких князей. Если бы он позволил себе немедленно согласиться с требованием папы отлучить Лютера от церкви, он вызвал бы неповиновение князей. Но и открыто идти против воли церкви он не мог, ибо тоже рисковал потерять свою власть.

Посланники папы хотели, чтобы император принял решение без долгих разбирательств – единственно нужное им решение! Но Фридрих Мудрый потребовал, чтобы строптивого монаха выслушали. Другие князья с этим согласились. Впрочем, среди советников Карла V были и те, кто понимал, чем выгодно это, казалось бы, безвыходное положение, в коем оказался император. Они призывали его продемонстрировать Риму не покорность и слабость, а свою независимость и власть и, став третейским судьей (иными словами, заняв позицию над схваткой), выйти из-под контроля Рима. Поняв это, Карл V взял Лютера под свою защиту и позволил ему прибыть в Вормс, чтобы выступить на заседании рейхстага.

Друзья Лютера, впрочем, отговаривали его от этой поездки. Они напомнили ему, как 100 лет назад честное слово короля Сигизмунда оказалось наглым обманом. Как верить словам юноши, если уж зрелый муж был тогда лжив и подл? Однако Лютер решил не слушать предостережений. 16 апреля 1521 г. он прибыл в Вормс. «Великий ересиарх, – вспоминал папский нунций Алеандр, – вступил в город в сопровождении более чем ста всадников».

И вот после двух дней ожидания Лютер начал свою защитительную речь перед высокими собравшимися гостями. Поочередно то на родном немецком, то на латыни он объяснял, почему не отречется от своих сочинений, которые Римская курия считала крамольными. Однако, когда он закончил выступление, председатель собрания заявил, что Лютер говорил не по делу, что он обязан лишь четко сказать, отречется ли он от своих заблуждений или нет.

Тогда Лютер произнес по-латыни свою знаменитую краткую речь: «Так как Ваше Императорское Величество и Ваши Высочества требуют от меня прямого ответа, то я отвечу: “Нет”. Если не докажут мне из Священного Писания, что я заблуждаюсь, то совесть моя Словом Божьим останется связанной. Ни Папе, ни Собранию я не верю, потому что ясно как день, что слишком часто они заблуждались и сами себе противоречили. Нет, я не могу и не хочу отречься ни от чего, потому что небезопасно и нехорошо делать что-либо против совести». И добавил по-немецки: «Боже, помоги мне! Аминь!»

Вот только свою знаменитую фразу: «На том стою и не могу иначе!» – он так и не произнес тогда. Она была приписана ему лишь через 10 лет после его смерти. Но с тех пор традиционно считается, что, перед тем как, подобно Господу нашему Иисусу, страдавшему на кресте, воззвать к Богу, Лютер сказал именно эти слова: «На том стою и не могу иначе!»

Эта легендарная фраза – яркий пример того, как часто в биографиях великих людей легенды смешиваются с явью, приукрашивая портрет героя, но не добавляя к нему ничего лишнего – ничего, чего он не мог бы сделать или сказать. Ведь в нашем случае фраза, приписанная Лютеру, стала лейтмотивом всей его жизни. Она особенно ярко характеризует неколебимую стойкость этого человека, не убоявшегося бросить вызов сильным мира сего – папе римскому и немецкому императору. И стойкость его была так велика, что никто из противников не мог его сокрушить. В этом ожесточенном споре не на жизнь, а на смерть Лютер победил.

Покидая заседание рейхстага, он облегченно произнес: «Я выдержал, я выдержал!» Но борьба только начиналась. Раздражение императора нарастало. Вечером 25 апреля он распорядился отправить Лютера в Виттенберг, чтобы там применить к нему «обычную процедуру, принятую в обращении с упорствующими еретиками».

Сто лет спустя история повторилась. Судьба Яна Гуса теперь была уготована Мартину Лютеру. Но он не хотел безропотно ждать, когда колесо Фортуны свершит полный оборот, и, пользуясь тем, что его не водворили в темницу, как Гуса, немедленно покинул Вормс. Вдогонку ему полетел императорский эдикт, повелевавший задержать беглеца и не оказывать ему никакой помощи. Но у Лютера оставались влиятельные сторонники, благоволившие к нему еще и потому, что он твердо стоял на своем.

Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать

1524 г.

Эта историческая традиция была задана библейским видением. В книге пророка Даниила есть примечательный эпизод, где пророк, толкуя сон, привидевшийся царю Навуходоносору, говорит, что тому открылось то, что будет после его смерти. «После тебя восстанет другое царство, ниже твоего, и еще третье царство, медное, которое будет владычествовать над всею землею. А четвертое царство будет крепко, как железо… будет раздроблять и сокрушать» (Дан, 2, 39–40).

Библейские комментаторы традиционно говорят, что под этими царствами подразумеваются четыре великие империи древности: Вавилонская, Персидская, Македонская и Римская. Однако