Северокорейцы никуда не торопились. Пехота плавала в районе брошенных взводом окопов – на опушке периодически наблюдались солдаты, что собирали и оттаскивали в сторону трупы. Всех раненых к этому времени, видимо, уже утащили вниз.

В районе поворота автодороги на север, справа от неё, обустраивались огневые позиции обложившихся ящиками с минами восьмидесятидвухмиллиметровых минометов, повозок, в которых они перевозились, рядом не наблюдалось. Взвод противотанковых пушек стоял на дороге несколько выше минометов, пушки были по-прежнему прицеплены к передкам, расчеты определенно не вдохновляла идея катить их в гору вручную.

Также стоявшие на дороге без движения «SPG, которые в кинохронике показывали», действительно оказались русскими СУ-76, легкобронированными самоходными орудиями конца Второй мировой войны. Их появление Крастера, в отличие от танков, не удивляло, в пехотных дивизиях северокорейской армии присутствовал батальон[54] данных самоходок. Не бог весть какой опасный противник при наличии противотанковых средств.

Которые для их поражения у Крастера были достаточными даже без ящика М72А7 Improved LAW, каким-то чудом оказавшегося в вертолете. Если объективно, их наличие ничего хорошего коммунистам не обещало. Для поражения бронеобъектов периода середины двадцатого века мощности, точности и дальности стрельбы «Лоу» – с большим избытком. Количества, а в стандартном деревянном ящике их хранилось пятнадцать штук, тем более. Пять гранат на каждую из трёх стоящих на дороге боевых машин перекрывало вероятность их поражения раза примерно в три. Даже без участия подствольных гранатометов. Правда, для этого была нужна сущая мелочь – подпустить самоходки на дистанцию не более двухсот метров при стрельбе по неподвижным целям и не менее ста шестидесяти пяти при их движении, в соответствии с профильным полевым наставлением. Лучше, конечно, ближе.

Собственно, именно из этих соображений Крастер в рощу и выдвинулся. Ещё в лесу, мысленно накидывая костяк плана по противостоянию появившейся бронетехнике северокорейцев, идею, что самоходки полезут в лес или будут выдвигаться наверх, не глядя по сторонам, он не счел высокоприоритетной.

Если поставить себя на место коммунистов, было логичным занятие перевала под прикрытием огня и брони боевых машин. Дорога для этого, в отличие от колесного транспорта, была необязательна. Хотя и не везде. Клиренса русских самоходок Крастер не знал, однако торчащие из земли камни в ряде мест имели все шансы посадить на себя самоходное орудие, без всяких шансов сняться самостоятельно. Местность была годной для действий самоходных орудий вне дороги достаточно ограниченно, однако проехать, безусловно, было можно. Вопрос только в вариантах действий пехоты, касательно которых у Крастера пока что не было идей. На данном этапе для прогнозирования у него просто не было достаточно информации.

* * *

Выбранный красным командиром батальона вариант действий оказался для Крастера самым неприятным. Изрядно поредевшие в бою с морскими пехотинцами красные роты ушли в лес. СУ-76, посадившие на броню стрелков взвода непосредственного сопровождения, растянулись по склону с интервалами пятьдесят–семьдесят метров между машинами и медленно тронулись наверх, на ходу выстраиваясь эшелонированием влево[55]. Судя по периодически мелькающим среди зарослей северокорейцам, вглубь зарослей они не полезли, поднимались наверх в контакте с самоходками, следуя колонной вдоль опушки.

Попытайся красные атаковать вдоль подножия высоты 403, прикрываясь от огня морских пехотинцев с опушки дистанцией, принять ответное решение было бы куда легче. В данной ситуации самоходки, усиленные противотанковыми орудиями, очень осложняли эффективную фронтальную оборону отделения Ковальски в роще и в то же время делали весьма сомнительной возможность уничтожения выдвигающейся по опушке пехоты, реши Крастер отвести отделение к основным силам. При неудачном ходе боя в глубине леса никто не сможет помешать красным отойти к опушке, где трехдюймовые снаряды северокорейских самоходок снова побьют все козыри морпехов будущего. Да и мины тоже следовало бы учитывать. Постановка минометов на огневые позиции подсказывала, что с пехотой у них должна быть связь. То есть помимо трехдюймовых снарядов следовало ожидать на голову и восьмидесятидвухмиллиметровых мин.

Для нейтрализации этого превосходства следовало ни в коем случае не допускать затяжной стационарной перестрелки, позволяющей красным корректировщикам произвести пристрелку, и уж тем более не увлекаться преследованием отступающих к самоходкам северокорейских пехотинцев, если взводу удастся провести бой более удачно и с традиционной для морской пехоты агрессивностью.

Критическим фактором, определяющим исход боя за перевал и эвакуацию вертолета, Крастер считал северокорейские самоходки. Даже при пассивности красных после его занятия, данные орудия, ведя огонь из района, допустим, рощи на гребне, полностью исключали эвакуацию вертолета в светлое время суток и весьма ограничивали в тёмное. Расстрелять эвакуационные грузовики и вертолет при свете осветительных ракет немногим сложнее, чем при свете солнца.

– Андерсен, это Мародер-два. Где мои гранатометы? Красные уже атакуют.

– Подходим к складу боеприпасов у вертолёта, сэр. Делаем, что в наших силах.

– Переходи на бег.

– Вас понял, сэр, действую!

– Пять-два! Это Мародер-два! Слышишь меня?

– На связи, Пять-два. Слышу вас, сэр.

– Сообщаю. Наблюдением установлено, противник выдвигается наверх. Колонна пехоты продвигается по лесу, вдоль опушки, прикрывается с поля тремя самоходными орудиями. Силы в лесу оцениваю до ста пятидесяти человек, возможно несколько менее. Встреть их, но под пушки самоходных орудий на опушке не лезь. Как появится Андерсен, одну упаковку[56] гранатометов немедленно ко мне, надо подловить самоходки.

* * *

СУ-76 со скоростью пешехода продвигались наверх, объезжая проблемные участки и, видимо, держась своей головной машиной примерно на уровне головы колонны. Мелькающие среди деревьев северокорейские солдаты демаскировали её достаточно уверенно, что было на руку взводному сержанту, который, пользуясь информацией от наблюдения, собирался устроить на красных засаду. Уже перенаправленный к первому отделению Андерсен определенно не успевал, и одновременно требовалось сломать противнику замысел боя.