Орк махнул булавой и быстро сотворил свое заклинание поверх скарбникова.

Он не доверял королю ни в чем.

— Эки дурни, — тихо похихикивал круль Станислав, прячась в зарослях камыша. — Тоже мне! Руны наковырдячили. А морды-то, морды я ваши вижу и все по губам прочитать могу.

Слайм растекся подальше и вытянул глаза на стебельках, чтобы лучше видеть обоих.

— Костяника созрела, — отвечал орк. — Хороша уродилась. Ежели б ты заране сказал, слуги мои десяток лукошек бы принесли.

«Ишшо бы я ее ел, — подумалось скарбнику. — Ты бы ягоды небось отравил, а не отравил, так помочился бы сверху, морда зеленая».

— К делу перейдем, — сказал Эрлан-бей, — когда соберутся все, а ты расскажи пока, что там за погода в горах.

— Яки все? — развел короткими ручонками Друэг-Наг. — Ты да я, да мы с тобой, вот и собрались.

Тяжелые брови орка нахмурились.

— А где же твои союзники, скарбник? Те, кем ты так хвалился передо мной? Где аршинник Казантул, ганзейский негоциант? Где сестрица его, Настасья? А черный колдун Духарий, о ком ты столько мне начирикал?

Длинные зубы орка сверкнули.

— Так, может, ты соврал мне, мой верный друг? И нет у тебя никаких союзников?

— Ах, как можно?! — заблестел король круглыми очками. — Это же слишком опасно: собираться нам всем, да здесь, на болотах, где каждая кикимора может случайно увидеть нас. Мы с тобой, любезный Эрлан, — дело совсем другое; всем известно, что мы торговлю ведем. А ежели бы все остальные подтащились, грош цена нашему секрету.

Орк прикусил губу.

Разумом он понимал, скарбник, конечно, прав, но звериное чутье подсказывало вождю, что его пытаются одурачить.

— Значит, к делу.

Король потер маленькие розовые ладошки.

Вновь коснулся алого перстня, и вторая платформа отделилась от летающего экипажа.

На ней лежали шесть туго набитых мешков.

— Это адамантова пыль, — пояснил король. — Смешана с драконовой серой и высушенными кишками единорога.

— Да ты с ума сошел?! — зарычал Эрлан-бей. — Пыли угольной наглотался? Оно же рванет сейчас, лишь когти от нас останутся.

— Экий же ты у меня трусоватый!

Скарбник захихикал тоненько и противно.

— Али забыл, с кем дело имеешь? Да мы веками горы взрываем, шахты в скалах прокладываем, и ни один, заметь себе, не погиб.

«Как же, — злобно подумал орк. — Видел я трупы, что вы в нашем болоте топите; то руки нет, то ног обеих, а то и вовсе ошметков каких-то в трясину понакидаете».

— Мешки непростые, — деловито пояснил Друэг-Наг. — Из желудков виверры сделаны. В них никакая взвесь не страшна; хоть бей ее, хоть роняй, хоть подожги огненным шаром, все равно не взорвется.

Адамантовая платформа с горой мешков замерла рядом с ними, и орк невольно попятился.

— Чтобы рвануло, — сказал король, — ты должен начертить заклинание: «Ветер и камень, свет и мгла»…

— Да ты и правда сдурел! — зарычал орк.

Начал махать руками и кинулся к королю.

— Молчи, молчи, оно же взорвется!

Друэг-Наг зашелся мерзким хихиканьем:

— А ты и впрямь, мой милый друг, в шахтерских делах не смыслишь! Чары-то непростые; можешь язык сточить, повторяя их, они сейчас не сработают. Мешки-то рядом.

Он сцепил пальцы на округлом животике.

— Чтобы проснулась магия, ты должен стоять в миле — не меньше! — от этой взрывчатой смеси. Сделано так ради безопасности; чтоб случайно самому не погибнуть.

— Ух! — прорычал Эрлан-бей.

Незаметно оглянулся вокруг.

Еще немного — и его верные орки могли открыть огонь и перебить скарбников.

— А что мне делать с этой шахтерской пылью?

— Все просто, — отвечал Друэг-Наг. — Сам же говорил, что твои бойцы могут по болоту ходить, аки невидимки.

— Могут.

«Знал бы ты, сколько этих невидимок вокруг!» — подумалось орку.

— Ну вот, пусть подтащат эти мешки к человечьей крепости. Свалят где-нибудь у стены, — не важно, заряда хватит. Ты погоди, пока орки твои уйдут, и прочитай заклинание; это все, остальное уже — не твоя забота.

— Глупый у тебя план, — отозвался орк. — Это что! Дозорная башня; там от силы пара отрядов вороньих всадников. Если ее взорвать, люди лишь обозлятся.

Он повернулся — туда, где вдали, у самого горизонта, виднелись Малахитовы шпили.

— Надо целить по городу. Провалим стены, а лучше — ворота сровнять с землей, нам через них будет проще провести войско. И колдуны твои, Духарий с Настасьей, пусть сразу бьют по инженерному Кладезю, чтобы гном не мог чинить укрепления. А тогда…

— Стой, стой, стой, придержи коней, мой любезный друг! — заволновался скарбник. — Что это ты, уже командовать начал? Али мы не решили, все делать сообща? Рано нам пока армии на город бросать! Все надо пошагово делать.

— Да куда же пошагово? — оскалился орк. — Если люди поймут, что на них напали, успеют и приготовиться, и войска призвать из столицы. Нет, дружок, нельзя дракона дразнить; одним ударом и голову долой, а ты хочешь пятки ему копьем щекотать!

Эрлан-бей резко покачал головой.

— Не стану я дурью маяться; подрывать Дозорную башню — дело опасное, и смысла в том нет. Не буду.

Друэг-Наг сложил руки на груди.

— Что я слышу, мой милый друг? Али ты передумал?

Он наклонился к орку и грозно сверкнул очками.

— Так может, ты теперь с людьми заодно? Речи ведешь о свободе и суверенности, а сам уже побратался с ними и государю их драному на верность присягу дал?

Скарбник презрительно скривил губы.

— Помню, как похвалялся Саардак-хан, что сровняет с землей их крепость и бошки людишек на копья понасажает, а назавтра уже привечал их в главном шатре, угощал своими помоями, что чаем отчего-то зовет, а с человеческим комендантом и вовсе побратался. Так, может, и ты за ним?

Друэг-Наг выпрямился.

— Да ты еще клыки свои вырви, орк, чтобы больше на людей походить.

Эрлан-бей потемнел от злобы.

— Люди — гниль и вонючий мусор. Они годятся лишь в пищу; помню, как был мальчишкой и дед кормил нас обжаренной человечиной!

Его булава свистнула в воздухе, и скарбник от неожиданности чуть не упал со своей платформы.

— Дед приводил их живыми… Да! Я помню, помню их лица. Людишки дрожали от страха, плакали, молили их пощадить. Их швыряли к костру, в середину круга…

Глаза орка яростно вспыхнули.