тихо трещали догорающие угольки в печи, а Лизавета сладко сопела. Вдруг я почувствовала, как ветерок прошел по комнате и легкий вскрик недовольства, я приоткрыла глаза и заметила серую тень пытающуюся перешагнуть насыпанную черту перекрывающую путь к зыбке. Снова вопль и зыбка вроде как сама по себе стала сильно раскачиваться и вот — вот может пересечь черту защиты. Я приподнялась и кинула в серую фигуру заготовленную волшбу и увидела что попала, но фигура под волшбой была по — прежнему невидимой, а она ведь должна была показаться.

Я накинула новую волшбу, тихо приказав, — Тьма рассейся!

Заготовок волшбы я наделала много, но что поможет, не знала, боялась, что это непонятное что — то сбежит, а потом лови его. В комнате, из ничего как будто, в воздухе из тени стала формироваться, проявляться призрачная фигура. Лиза заворочалась, я, аккуратно не наступая в круг, остановила раскачивающуюся зыбку, — Лизавета сразу облегченно затихла. Прошка тихо возник с другой стороны от призрачного силуэта, подстраховывая меня.

Вглядевшись в прозрачную тень, я удивленно вскрикнула, — Настя, но почему ты, убиваешь свою дочь и сосешь ее жизненную силу. — Лизавета ведь совсем кроха, зачем тебе это?

Вот так сюрприз, я и помыслить не могла, что увижу Настю, убитую мать Елизаветы. Когда Астахов приезжал, то привозил фотографии Насти с места убийства и обычную домашнюю фотографию красивой девушки в полный рост. Помочь я тогда ничем ей не могла и фотографии с места убийства я смотреть не стала, а вот домашнюю я попросила Астахова оставить как память для Лизаветы, поэтому то и знала теперь кто передо мной. Призрак замерцал и стал еще четче, если б не прозрачность Настю можно было принять за человека, но я в ужасе отшатнулась. Убили ее очень жестоко, лицо свисало лоскутами кожи, его явно разрезали чем — то острым в ярости стирая красоту молодой женщины. Горло тоже пересекал страшный рубец, а распоротый живот призрак прижимал одной рукой. Такое впечатление сложилось у меня, что Настю убила сумасшедшая ревнивая и завистливая к красоте соперницы женщина. Как мне ее было жаль, но почему она убивает Лизавету, девочка ведь чахла на глазах. И я заметила, что призрак с налетом черноты в груди, и это означало, что Настя перешла на темную сторону и готова убивать. Но ради чего?

— Месть, мне нужна месть, — глухо заговорила Настя кровавыми губами.

— Скажи мне, кто тебя убил, и я помогу тебе найти и наказать убийцу.

— Нет, я хочу убить ее сама и я не могу ее найти. — Мне нужно еще совсем немного энергии, я уже чувствую ее, — это моя дочь и я могу воспользоваться ей, она сильная и быстро восстановится.

— Ну, я как то не уверена в этом и уж прости, но Лизавету я тебе не позволю обижать.

— Ты ей никто, и не лезь, я просто прошу тебя, уйди, и дай то, что мне нужно, — снова зашептала, зашипела Настя.

— Это не разговор, — разозлилась я, стараясь незаметно сформировать в руке огненный шар. — Поговорим, когда ты объяснишь, как смогла войти в наш дом.

Мертвая Настя усмехнулась, и это было страшно.

— У нас свои секреты даже в посмертии, я ведь не человек, если б не Домовой, то ты не смогла бы меня поймать, да удержать.

Прошка занервничал и быстро заговорил, — Не слушай ее Елена, она может тебя заговорить и убить, — не жалей ее и не слушай.

Я словно очнулась, Настя стремительно менялась и наливалась чернотой вся, медлить было нельзя, и я толкнула в нее обоими руками огненный шар, собранный из моей силы. Энергию на него я собирала весь вечер, и получился хороший сильный снаряд. Призрачная фигура Насти вспыхнула, и она жутко на одной ноте закричала и стала оседать, рассеивается пылью. Мы с Прошкой одновременно выдохнули с облегчением и тут сразу же от крика призрака, проснулись в испуге Кир и Лизавета. Я нежно достала сонную Лизу и с ней на руках быстро поднялась в комнату к Киру успокоить его. Я качала Лизу на руках, и поглаживала свободной рукой по голове и ручкам Кира, нашептывая, что бояться ему нечего, просто ему приснился плохой сон. Вскоре Кир снова уснул, Лизавета наоборот проснулась, и захотела, есть, — я тихонько спустилась с ней вниз. Прошка уже все убрал в комнате, подмел пол. Вымел чисто и пепел, и круг из травы у зыбки, и даже успел Лизавете бутылочку с детской смесью приготовить. Пока я кормила Лизу и укачивала ее, Прошка говорил.

— Патрекеевны хитры и очень закрыты, они никогда не открывали своих тайн и умеют многое, несмотря на то, что их магия кажется слабой и посвящена в основном только семье, дому и любви. — К тому же они сами по себе волшебные существа, и их побаиваются. — И мстить они умеют, правда, до этого о мертвых мстительницах слышать мне не доводилось, обычно после насильственной смерти Лисы, жестоко мстят ее родственницы — всем виноватым по серьгам. — А за Настю мстить некому уже было. — Настя уже убивала и она тебя бы точно не пощадила, уж коли она через свою дочь переступила. — Я очень за тебя испугался, ты еще слаба.

— Спасибо тебе, я бы не справилась без твоей помощи, я ведь совсем бессильной оказалась перед чарами Насти.

— Думаю, справилась, но было бы труднее, — засмущался Прошка. — К тому же защищать дом моя обязанность, а я вон как все проворонил, и чуть дитя не погубил.

— Надеюсь, Настя ушла совсем, нужно будет позже узнать все про ее смерть. — Да помочь Особому отделу найти Настину убийцу, она может так же, еще кого ни будь убить.

— Она точно ушла с этого мира, а тебя Елена, неужели снова на приключения потянуло. — Смотри — тка убивицу она искать будет, а дети что сиротами останутся. — Вон пускай этим Особый отдел занимается им, и деньги за это платят, — лучше уж чаще Астахову звони, да тереби его, — разошелся Прошка. — И давай спать ложись, уж утро скоро.

Я поглядела на часы, уже было шесть утра, и мне ложиться смысла не было, поэтому уснувшую Лизоньку я тихонько положила в зыбку и стала одеваться, да готовить завтрак для Кира. Скоро малыша будить поднимать надо и собирать на занятия.

Что — бы не повторилось подобное, мы с Прошкой еще пару дней чистили дом и закрывали заново от нечисти наговорами, да дополнительно его составами из трав. Я волшбой заново покрыла дом изнутри и снаружи.