Выдохлись мы с ним знатно, но теперь были уверенны, что больше из нежити никто не сможет проникнуть в дом. Скучать без Любавы мне не пришлось, хотя первые пару дней было тяжеловато, я привыкла к тому, что она всегда рядом и всегда готова помочь. Но я рада была и за Любаву, ей очень нужно было отдохнуть от нас, и сама быстро втянулась в работу, оказывается, мне тоже надо было остаться без помощи, что бы встряхнуться. Каждое утро я поднимала Кира, следила, чтоб он умылся, одевался, плотно позавтракал и вовремя шел на уроки. Затем кормила и умывала Лизоньку, тепло ее одевала и выкатывала в коляске на улицу. Если было дождливо, просто накрывала коляску куском прозрачного целлофана. Лизе нравилось гулять, и пока она все рассматривала, я успевала покормить курей и собрать яйца, натаскать дров. Забрать из бани постиранное белье и почистить крыльцо от грязи. Затем мы шли в дом, после прогулки у Лизаветы было обычно хорошее настроение, и она спокойно лежала в зыбке, гукая о чем — то с Прошкой, а я успевала протереть полы и перегладить белье. И тут же после уборки собирала в узелок грязные детские вещи, с малышами стирка это сплошной конвейер. После обеда мы с Лизаветой часик отдыхали, затем ждали возвращения нашего маленького мужчины домой, что бы всем идти в баню. Пока Кир мылся уже самостоятельно под душем, я складывала белье в стиральную машинку и купала Лизу. Вымывшийся Кир с удовольствием сидел с Лизой, которую я оставляла в плетеной люльке минут на десять, и я тоже быстро мылась под душем. Чистые и душистые мы возвращались в дом, оставив в бане работающую стиральную машинку. После ужина мы вместе играли на полу, Лизавета начала ползать, и ей было интересно, что же мы делаем. После игры я укачивала Лизоньку, а Кир тихо собирал игрушки. Уложив Лизу, я укладывала спать Кира и так каждый день, но мне нравилась такая размеренная жизнь. Я знала, что нужна детям и им хорошо со мной и это главное, что бы они выросли, чувствуя заботу и любовь. Как похолодало, Кир перестал таскать уже большого и весьма упитанного кота с собой в корзинке, и кот теперь целыми днями валялся на печи, свесив вниз хвост. С Киром он сидел вечером обязательно, но после того как Кир засыпал, бежал на печь. Гулял на улице кот обычно с нами утром и вечером без особой охоты, всяко — разно показывая, что он домашнее животное и сопровождает нас только из вежливости. Любавы и Питирима не было больше недели, мы уж конечно соскучились и ждали их с нетерпением, но не торопили. Я обещала Любаве, что если будут проблемы, то я ей позвоню, но хоть и мне было любопытно, я не дергала ее звонками.

Любава ввалилась домой с двумя огромными клетчатыми сумками, и выглядела очень похорошевшей и очень смущенной. Вслед за ней показался Питирим, который быстро поздоровался и стал таскать в дом еще коробки, свертки, сумки.

— Вы что весь Тамбов скупили? — Не удержалась я от ехидства.

Кир и Лиза, молча и с огромным интересом смотрели на растущую кучу сумок у дверей. Любава засмеялась, быстро сняла теплую одежду и побежала умываться, а уж потом начала целовать и обнимать детей, мне тоже досталось.

Затем Любава начала раскладывать покупки, по кучам приговаривая, — это Киру, это Лизе, это Елене, это мне, а это продукты, — Прошка сразу же давай разбирай, не стой столбом.

Когда суматоха немного улеглась, а сумки немного опустели, я заметила что и Питирим нервничает и пихает исподтишка Любаву, что — то требуя от нее.

Любава отпихивала Питирима и шептала, — Подожди, все скажу чуть позже. — Дай все разобрать, позже, может, вечером поговорим, куда торопиться.

Питирим же настаивал, — Скажи сейчас, не тяни кота за хвост, а то я тебя знаю, снова ничего не скажешь. — Сколько можно уже откладывать, ты ведь обещала сразу все сказать.

Мы уже все примерно догадались, о чем пойдет разговор, но смотреть на двух очень взрослых людей, которые смущаются и стесняются как дети, было забавно.

Наконец Любава решилась и мило покраснев начала, — Мы тут с Питиримом решили жить вместе, но если, Елена, ты против этого, то я никуда не пойду, в смысле останусь жить с вами.

Мы все засмеялись, и я обняла их обоих.

— Я так рада за вас, давно пора уже вам жить вместе, а мы и сами неплохо справляемся.

— Ну, говорил же я тебе, — с облегчением произнес Питирим, — Елене тоже уже давно пора жить одной. — А помогать мы все равно им будем, куда же мы от них — то денемся, может, и Кира к себе заберем, а.

Кир тут же подобрался и ответил, — Нет, я останусь с мамой и Лизой, а к вам Баб Дед буду ходить в гости, так даже интересней будет.

— Тоже неплохо, — согласился Питирим. — Ладно, Любава собирай вещи, да пойдем домой, а Елена сама тут с обновками да продуктами что мы привезли, разберется.

— Не торопись, я еще посижу немного и приду, я же всех столько дней не видела, вон Лизонька, как выросла, и посмотреть хочу, как с вещами угадала или нет.

— Я через пару часов за тобой зайду, и ты уж соберись, как договаривались, хорошо.

— Ох уж эти мужики, — вздохнула Любава, — еще не живем вместе, а он уже командует. Но выглядела она при этом очень счастливой и довольной.

Я снова прижалась к ней, — Я так рада что, наконец, вместе, и ты выглядишь такой молодой и счастливой.

— Старые мы уже для всяких глупостей, — отмахнулась Любава, — но все — таки решили попробовать вместе пожить. — Я много вещей тащить с собой не буду, если что забегу, да что я говорю, я все равно к тебе каждый день буду приходить и помогать с малышами.

— Любава, может и правда мне пришла пора пожить самостоятельно, а тебе позаботиться о Питириме. — А видеться, конечно, мы и так будем каждый день, ты ведь в соседний дом, а не на крайний север переезжаешь. — Жить ведь будем рядом, и ничего не изменится, только Питирим уже успокоится.

У Любавы заблестели глаза от слезинок, она уткнулась носом в макушку Лизавете, прижала ее к себе. Затем прижала к себе стоящего рядам Кира.

— Как хорошо, что вы у меня есть.

— Гм, а ты у нас.

Любава как всегда, набрала нам всем одежды больше чем нужно. Киру