не стесняясь признаться себе в том, что ей понравилась реакция собеседницы.

– Я… Я… Не знаю, я… Дня четыре назад, может быть? Я не помню… Он что-то натворил?

Капитан отрицательно покачала головой в ответ как женщине, так и своим собственным мыслям. Четыре дня. Слишком давно, она и сама видела его четыре дня назад, на работе.

– Вы видели что-нибудь подозрительное?

– Нет, все было как обычно… Ну, я слышала в воскресенье, как к нему в дверь звонила женщина, одна из этих его, но потом она ушла вроде…

– «Одна из этих его»?

Кристиан почувствовала, как к горлу снова подступает отвращение.

– Ну, вы понимаете. Мужчины… – домохозяйка скривилась. – Вы знаете, какими они бывают. Нет, конечно, не подумайте лишнего, – она судорожно замахала руками, отчего сигарета меж ее пальцев зажглась, словно маленький светодиод, – я про их отношения ничего не знаю. Но когда женщина приходит к мужчине домой, что тут еще можно подумать…

– Он ушел с ней?

– Нет. Не знаю. Я тогда выходила в магазин и видела, что она звонила довольно долго. Наверное, его не было дома. Когда я вернулась, она уже ушла.

– Вы можете ее описать?

– Ну… – женщина замялась, пряча глаза. – Рыженькая? Я не особо приглядывалась…

– Понимаю. Благодарю за сотрудничество.

Капитан развернулась, чтобы уйти, но остановилась, услышав робкий, нерешительный голос за спиной:

– А что случилось-то?

Когда Кристиан произнесла следующую фразу, у нее больше не было ни тени сомнения в своих словах:

– Фледель Крайше пропал без вести.

– Его нет ни в больницах, ни в моргах, ни в вытрезвителях, – Нейт перечислял, загибая пальцы. – Я даже пробил номер его банковской карты – последние четыре дня он не производил никаких денежных операций.

– Кто-нибудь знает его любимые места? Какой-нибудь бар? Спортклуб?

Мужчины переглянулись, а затем как по команде пожали плечами.

– Мы ходили пару раз в боулинг, и, кажется, в какой-то паб, но не уверен, что он часто туда заглядывает, – неуверенно сказал Нейт, вновь беря в одну руку трубку, а другой открывая страницу браузера, чтобы найти номер. – Я позвоню, конечно, но шансов у нас немного.

– Получается, у нас есть только информация, что три дня назад к нему в дверь звонила какая-то рыжеволосая женщина? – спросил Бретт уныло.

– Да, – кивнула Кристиан. – И что последний раз его видели в субботу.

Она вспомнила, как ужасно они поговорили тогда. Снова. Он посмел разбередить самые жуткие ее раны, заставил сказать те безумные, лишенные смысла для всех, кроме нее самой, слова.

Измена.

Он влез на территорию, которую она защищала особо тщательно. И она вновь оттолкнула его.

Неужели это будет их последним разговором?

Нейт положил трубку и сокрушенно покачал головой – слов не понадобилось. Комнату наполнила тишина, словно вакуумом выкачивающая из них всю надежду.

– Может быть, он просто сам объявится? – подал голос Бретт, просто чтобы хоть что-то сказать.

– Не думаю, что у нас есть другие варианты, – откликнулся Сальваторе. Майкл просто кивнул, напряженно смотря в стену. Тишина вновь заполнила кабинет своим удушливым смрадом.

– Мы слишком много нервничаем, – Нейт встал со своего места, словно у него уже не было сил сидеть, и направился в коридор, к кофемашине. Его голос продолжал доноситься до них, даже когда он уже был за дверью. – Взрослый мужик, не появляется всего-то три дня, да еще и с выходных. Нет, я не оправдываю подобное, но думаю, что всему есть куда более жизненные объяснения, чем все те ужасы, что мы себе напредставляли. Лучше скажите, что там с тем парнем-хакером?

– Я просила позвонить, когда он придет в себя и будет в состоянии ответить на наши вопросы. Звонка пока не было.

– Надеюсь, он там не откинется. Честное слово, на него было смотреть страшно. Жил там, как какое-то брошенное животное.

Кристиан замешкалась, когда образ Ника всплыл перед ее сознанием. Наверное, стоит все же позвонить самой. И, возможно, подкрепить внимание врачей неким материальным вознаграждением. Парень сам по себе являлся ключом к разгадке окутавших их тайн, и капитан не собиралась лишаться его, только что обретя.

Да, определенно нужно позвонить. Это поможет ей отвлечься от тревожных мыслей касательно судьбы сержанта.

Трубку в отделении взяли не сразу. Медсестра с молоденьким щебечущим голосом сообщила, что пациента перевели из реанимации в обычное отделение, но его сознание все еще спутано, и ожидать внятных ответов пока бессмысленно. Попросив к телефону лечащего врача, капитан выслушала капризную трель о том, что медсотрудников отвлекать нельзя, и что, если уж ей так неймется, пусть приезжает в часы посещения, и оборвала ее уже привычным «речь идет о соучастии в убийстве». Судя по долгому молчанию, в котором практически можно было расслышать хлопанье накладных ресниц, медсестра была не посвящена в курс дела. Тихий неразборчивый шепот из-за прикрытой ладонью трубки сменился «Подождите, пожалуйста», и вскоре Кристиан связали с заведующим отделения.

– В какой-то мере можно сказать, что он пришел в себя, – медленно, словно читая лекцию в университете, разглагольствовал доктор Бьерсен. – Он осознает, кто он, может отвечать на базовые вопросы. Но его поведение сейчас непредсказуемо. Оно может сменяться с яростной агрессии до апатичной подавленности буквально за несколько секунд, а сильные физические проявления абстинентного синдрома делают его еще более уязвимым к перепадам настроения и психическим нарушениям. Сейчас ему нужен покой, симптоматическое лечение и врачебный надзор. Советую вам не торопиться с допросом, если вы хотите добиться от него хоть какого-либо сотрудничества.

– Хорошо, вас поняла. А… – она запнулась, не зная, должен ли ее вообще беспокоить этот вопрос. – Как он? Я имею в виду не с точки зрения того, сможем ли мы его допросить, а… Его самочувствие. Моральное и физическое.

Возникла напряженная пауза, словно доктор Бьерсен не мог подобрать слов. Наконец, он осторожно начал:

– Мне придется признаться, что большая часть нашего персонала не работала со столь… запущенными случаями. Разумеется, в теории все проходили, что происходит с организмом вследствие долгого употребления наркотических веществ и нахождения в неблагоприятных условиях. Но пациенты нашей клиники… Это люди, которые сами пришли сюда. Или же те, кого привели родственники. Юноша, которого вы доставили, находится в таком ужасном состоянии, что становится очевидным, что семьи или же близких у него нет. Увы, он один из многих наркобольных, что коротают свой век в подвалах нашего города, но эти люди не попадают в клинику.

– Что вы хотите этим сказать?

Металлические нотки тонкой проволокой вплелись в ее голос.

– Мы сделаем все,