— Оставляйте, конечно же! — обрадовалась дизайнерша. — Думаю, дети подружатся.

Дети! Лана скрыла улыбку. Собака — это, конечно, здорово, однако заменять ею ребенка все же не стоит. Но — каждый сходит с ума по‑своему, главное, что за Тимку можно не волноваться. Вон, потрусил за девицей как привязанный, даже не оглянулся. Скучать не будет, это точно.

К моменту их возвращения гостиная благоухала свежестью, а Ленка как раз прятала мощный пылесос в кладовку.

Из кухни выглянула недовольная Галина:

— И что за срочность такая была? Зачем гостью убираться заставили? Подумаешь, цаца какая‑то едет, с аллергией на собачью шерсть! Сколько той шерсти набралось за один‑то день! Вы бы сели ужинать, а я быстренько прибралась тут, делов‑то!

— Галя, не ворчи, — улыбнулась мама Лена. — Я пыталась ее остановить, но девчонки меня и слушать не стали. Кстати об ужине — как там дела? По запаху чувствую — обжорство на ночь нам гарантировано.

— А я еще от вкуснющих пирожков не отошла, — тяжело вздохнула Лана. — Галь, приготовь что‑нибудь противно‑диетическое, а? Чтобы от одного вида тошнило.

— Вот еще! — Довольная похвалой домработница направилась обратно на кухню. — Не хватало продукты портить. Кто не может — не ешьте.

— Удержишься тут!

Минут через двадцать приехал отец, а еще через полчаса, когда Мирослав уже успел переодеться и присоединился к дамам в гостиной, у ворот посигналил автомобиль Кравцова. Отец пошел открывать ворота.

— Ленка, ты сиди тут, — Лана поднялась с дивана и направилась к выходу, — а я пойду их встречу. И подготовлю, если получится. Не часто воскресших друзей встречаешь!

Но подготовить не получилось, дверь распахнулась, и на пороге появился навьюченный сумками Кравцов. Судя по его взъерошенному виду, спутницы его слегка утомили. Обе или одна из них — неизвестно, но ноздри Матвея дымились.

— Это у них называется — самое необходимое! — рявкнул мужчина, сбрасывая багаж на пол.

— А это действительно самое необходимое, — усмехнулся Мирослав, пропуская вперед прибывших дам. — Видел бы ты, сколько мои девочки волокут на отдых!

— Ворчун он у вас, — улыбнулась Ирина, стягивая перчатки. — Добрый вечер всем… Лена?!!

Перчатки упали на пол, Плужникова медленно сделала шаг, потом другой, недоверчиво всматриваясь в широко улыбавшуюся Осеневу, затем всхлипнула и бросилась к подруге.

А Дина, побледнев до синевы, хлопнулась в обморок.

Причем в такой глубокий, что все уже начали волноваться, а мама Лена собралась вызвать врача. Но обошлось, когда за дело принялась прибежавшая из столовой, где она накрывала ужин, Галина. Она притащила откуда‑то нашатырный спирт, сунула слишком уж впечатлительной девушке под нос вонючую ватку, похлопала ее (Дину, а не ватку) по щекам, и огромные бледно‑голубые глазищи медленно открылись.

Увидев склонившееся над ней лицо «покойницы», Квятковская вскрикнула и вжалась в угол дивана:

— Нет! Не подходи! Нет!

— Успокойся, Динь, — ласково проговорила Лена, виновато глядя на девушку, — это на самом деле я, живая и здоровая.

— Но, — Дину буквально колотило от пережитого, зубы клацали так, что говорить внятно у нее получалось с трудом. — К‑к‑как? Ты же ум‑м‑м‑мерла? Т‑т‑тебя ук‑к‑к‑кусил паук!

— Мне пришлось так сказать, — вмешалась Лана. — Чтобы убийца думал, что ему все удалось, и не пришел добивать.

— К‑к‑какой убийца? — Брови Квятковской недоуменно поползли вверх, губы жалобно кривились, в глазах застыло странное, трудноопределимое выражение. Она словно с трудом заставляла себя поверить, что происходящее с ней — не сон. — Я ничего не понимаю! Что вообще происходит? Почему мне нельзя было остаться у Нелли?

— Да ладно тебе! — отмахнулась от жалобных выкриков Ирина, блестящими от слез глазами глядя на Осеневу. — Мы все тебе объясним, позже. Господи, Ленка, это и правда ты?

— Я, не сомневайся, — обняла подругу растроганная ее неподдельной радостью Лена. — Как вы тут без меня? Совсем плохи дела? Едва Кирилла не потеряли!

— В смысле? — повернулась к Лане шмыгавшая носом Плужникова. — Что с Кириллом?

— На него напали вчера поздно вечером, где‑то через час после нашей встречи, — Лана помолчала, заново переживая кошмар. — Заманили на стройку возле нашего дома, ударили по голове и сбросили в котлован с водой. И, если бы не Тимка, почувствовавший, что с хозяином беда, Кирилл…

В горле перехватило, в уголки глаз прибежали непослушные слезы.

— Ну‑ну, родная, — обнял дочь Мирослав, — не надо. Все уже позади, Кирилл скоро придет в себя, расскажет, кто его так, и я лично займусь ублюдком, прежде чем сдать его правоохранительным органам.

— А зачем вообще сдавать его в милицию? — холодно усмехнулся Кравцов. — У нас ведь мораторий на смертную казнь, и эта тварь в любом случае будет жить. А я лично не настолько гуманен, и мне почему‑то кажется, что все присутствующие тоже не желают мрази долгих лет жизни. Антон, Вадим, мама Дины…

— Хватит! — тоненько закричала Дина, зажав уши. — Я больше не хочу слышать о смерти! Не хочу! Не хочу!

— Так, господа хорошие, — в дверях снова появилась Галина, уносившая нашатырь, — хватит о страшном, девочка права. Идите‑ка лучше за стол, покушайте, и все сразу станет проще и понятней. Голодные ведь, вижу, оттого и психуете.

— А и верно! — нарочито бодро потер ладони Мирослав. — Ужин — дело хорошее, я бы сказал — замечательное! А когда за дело берется наша Галя — не ревнуй, дорогая, — ужин превращается в праздник.

— Ну, вот и отлично, — улыбнулась домработница, наблюдая за тем, как хозяева и гости поднимаются с мест. — Скажете, когда воду ставить на чай, я заварю свеженького.

— А можно, — подняла на женщину измученные глаза Дина, — заварить чай с жасмином? У меня есть настоящий китайский жасмин, там, в синей сумке, стеклянная банка с белыми лепестками. Он очень вкусный, ароматный и хорошо успокаивает. Но, если никто больше не хочет… — она запнулась и жалобно обвела взглядом остальных, — тогда не надо.

— Отчего же не хочет! — улыбнулась мама Лена. — Думаю, мы вряд ли откажемся от ароматного чая.

— Так что? — уточнила Галина. — Добавлять в чай жасмин?

— Да, конечно, — кивнула хозяйка дома. — Возьми тогда зеленый, крупнолистовой.

Ужин действительно был великолепный, Лана только сейчас поняла, как соскучилась по стряпне Галины. Может, к себе ее переманить? Нет, не пойдет, за несколько лет службы она привязалась к Красичам, да и привыкла жить в этом доме. Насколько Лана знала, в квартире домработницы ей просто не было места: в трех комнатах теснились семьи двух ее сыновей и дочери.