Там лежит судьба мужчины. Завтра утром он отправится за город: голова забита бестолковыми романтическими мечтаниями, сумки – книгами самой подходящей направленности. Каким полезным он будет, когда достигнет нужного возраста и при свете луны прочитает отрывок из книги…

Старик произносит Четвертое Имя, шепчет еще три слова и улыбается. С реки прилетает прохладный ветерок и треплет бледные пряди его волос. Наблюдая, как звезды величественно движутся к горизонту, Старик размышляет о том, что случится дальше.

Женщине предстоит сыграть главную роль, но первым должен выступить мужчина. Слепому дураку даже во сне не привидится, какие изменения произойдут среди далеких холмов.

И все они начнутся с него, в ночь, когда ему исполнится тридцать.

Дорогая Кэрол,

Привет тебе из глухомани! Я провел здесь каких-то четыре с половиной часа – и уже начал говорить с характерным деревенским акцентом. Завтра буду ходить в соломенной шляпе, со стеблем пшеницы в зубах. Вот как влияет на человека свежий воздух!

Вообще-то, воздух здесь отличный, и я уже гадаю, чем именно дышал последние двадцать девять лет (надеюсь, у меня не проснется от него так называемый «деревенский аппетит»). Выйдя на улицу, можно буквально учуять, как все вокруг растет. Для твоего покорного это в новинку.

Все здесь невероятно зеленое, а тишина стоит такая, что хочется просто сидеть и слушать. Никаких автомобилей, подземки, строителей и психов. И, слава богу, больше никаких телефонов! Готов поклясться, здесь так же тихо, как в библиотеке. Тебе должно понравиться.

Я прибыл сегодня на вечернем автобусе с двумя здоровенными чемоданами, набитыми книгами, бумагами и несколькими сменами одежды. Сарр подъехал за мной в Гилеад на машине. Он точно такой, как я описывал: поначалу кажется серьезным, даже мрачным, но подозреваю, что на самом деле он просто застенчивый. Тебе он понравится.

Дебора наверняка понравится тебе еще больше. Она уже пересказала мне все местные слухи (судя по всему, в Гилеаде живут не одни только святоши, но я заметил, что она не заговорила об этом до тех пор, пока не ушел ее муж). Кроме того, она во всех подробностях поведала мне биографии всех их семи кошек. Не стану утомлять тебя пересказом; она наверняка повторит все то же самое на бис, когда ты приедешь. Кстати говоря, Дебора очень интересуется Нью-Йорком, но, как я понял, не бывала там с тех пор, как встретила Сарра.

Итак, я наконец достиг своего деревенского пристанища и сижу теперь за старым деревянным столом, который приспособил для работы. Рядом стоит книжный шкаф – Дебора отыскала его в кладовке. Еще один установлен у кровати. Я уже достал все книги и пару часов прибирал в комнате, латал дырки в сетках и пр. Окна пропускают много солнечного света, так что комната выглядит куда жизнерадостнее, чем могло показаться из моих описаний. Ты и сама в этом убедишься, когда приедешь (что, как я надеюсь, произойдет в следующие выходные). По крайней мере, я не ожидаю никаких заминок.

Ладно, мне, наверное, стоит заняться работой. Я надеюсь посвятить себя чтению, письму и арифметике; третий навык мне понадобится, чтобы понять, как уместить год первого и второго в одно лето (я собираюсь вести дневник, чтобы документировать процесс, но сомневаюсь, что мне удастся переплюнуть Торо). В кладовке во второй половине флигеля я нашел несколько старых садовых кресел. Думаю, могу вытащить одно наружу, чтобы почитать до ужина. До заката остался от силы час, так что стоит поторопиться.

Надеюсь, скоро увидимся. Напиши, все ли в силе.

Целую,

Джереми.

P. S.: Я вложил в конверт расписание автобусов до Флемингтона. Нужно заранее сказать водителю, что тебе надо в Гилеад, иначе он проедет по другой дороге. Можешь выехать в пятницу после работы и доберешься досюда до темноты.

* * *

Гораций Уолпол, «Замок Отранто» (1764), глава первая. «У Манфреда, князя Отрантского, были сын и дочь. Дочери уже минуло восемнадцать лет; она была на редкость хороша собой и звалась Матильдой. Сын Манфреда, Конрад, был на три года моложе своей сестры; он был юноша болезненный, ничем особым не примечательный…»[3].

Не в привычке Уолпола ходить вокруг да около.

Темы эссе: показать, как методы сценического искусства используются для нагнетания напряженности. Научная фантастика как литература идей, детектив как литература сюжетов, готический роман как литература обстановки.

Почему готическая литература по природе своей консервативна. Сексуальная природа скорби.

Сексуальная природа страха.

После ужина главы со второй по пятую. «Я хотела бы сказать еще кое-что, но уже не могу… – с трудом произнесла Матильда. – Изабелла… Теодор… ради меня… О! – С этими словами она испустила последний вздох. Изабелла и служанки силой оторвали Ипполиту от тела Матильды, но Теодор пригрозил смертью всякому, кто попытается его увести от нее. Бесчисленными поцелуями покрывал он ее холодные, как мрамор, руки…»

Отчего-то роман меня не особенно трогает. Замки, монахи, гигантские шлемы… Возможно, не стоило начинать с такого раннего текста.

А может быть, проблема в этой ужасной слепящей лампе. Нужно будет найти нормальный абажур, когда поеду в город, иначе ослепну. Я зашел бы обратно в дом и попросил какой-нибудь абажур у Поротов, но вряд ли они смогут мне помочь, потому что эти два мазохиста, судя по всему, намерены обходиться газовыми светильниками и керосиновыми фонарями (об этом я не стал писать Кэрол).

Спасибо, господи, за Томаса Эдисона.

Уже ночь. У Поротов свет уже погашен, и миллион мотыльков стучится в сетку на моем окне. Один из них – жирная белая скотина, здоровый, как небольшая птица! Никогда раньше не видел ничего подобного. Из какой только гусеницы такое вывелось?

Надеюсь, это чудище не сможет пролезть сквозь сетку.

Может быть, они повылазили из-за сырости? Неподалеку проходит цепь холмов, но здесь мы в низине, и в воздухе стоит запах воды. Я уже заметил зеленую полоску плесени на стене у самого пола.

А еще насекомые. Множество насекомых! Настоящее нашествие (об этом я тоже не стал писать Кэрол. А также о сырости, запахе плесени, осах возле коптильни и т. д. и т. п. Зачем пугать ее раньше времени?) Как мне кажется, Пороты могли бы прибрать здесь пораньше, а не дожидаться моего приезда. После того как Дебора ушла, пришлось еще два раза пройтись по всей комнате, и каждый раз я находил каких-нибудь новых тварей. Черт знает, как они называются. Точно не стану искать их в определителе.