В Сидмонтоне я видел возможность сделать что-то особенное. Он никогда не стал бы красивым домом, но если каким-то образом можно было вновь по кусочкам собрать имение, цены бы ему не было. Открывающий на Уотершип-Даун вид был несравним ни с чем. Это был классический пейзаж восемнадцатого столетия с видом на озеро, заросшее и заброшенное, но в один прекрасный день я мог бы вернуть его к жизни. На главной лужайке располагалась заурядная церковь девятнадцатого века. Это немного сбило цену, так как было мало охотников каждые выходные наблюдать за сельскими свадьбами из окна собственной гостиной. Я мечтал, как однажды превращу эту церковь в театр. И это произошло быстрее, чем я ожидал.

Тем не менее я почти отказался от участия в сделке. Что все же заставило меня рискнуть, было другим важнейшим в моей жизни советом. Его дал мне Билл Уолворф, уилтширский агент по недвижимости, с которым мы с Сарой довольно крепко подружились. Он осмотрел Сидмонтон и сказал, что дом в безупречном состоянии. Он также побеседовал с продавцом. Билл заключил, что он, вероятно, алкоголик, совершенно не привязан к поместью и будет распродавать его по кусочкам, когда ему нужны будут быстрые деньги. Если моя карьера и дальше будет развиваться так же успешно, у меня может появиться уникальный шанс постепенно выкупить все поместье. Сегодня Сидмонтон-Корт насчитывает 4500 акров. Но Билл Уолворф упустил еще один дополнительный бонус. У продавца была прелестная дочь Люсинда. Я часто подвозил ее в школу, и сейчас она по-прежнему живет по соседству и является одной из моих ближайших друзей.

НОВЫЙ 1973 ГОД НАЧАЛСЯ с «Иосифа», который должна был взорвать Вест-Энд семнадцатого февраля. Труппа начала репетировать первое отделение без сценария. Призраки Лесли Томаса и «Таких, как мы» маячили перед нами во время работы. Проблема в робертовской идее приквела заключалась в том, что, если бы она была хороша, мы бы уже давно все написали. Честно говоря, мы с Тимом больше были заняты нашим «Дживсом», чем попытками придумать первую часть «Иосифа». Мистерии сами по себе не имели музыкального сопровождения. Роберт считал, что даже относительно забавный сценарий, рассказывающий ветхозаветные истории до появления Иосифа, будет более чем подходящим началом нашего мюзикла. Особенно с парочкой новых песен для разогрева. Я продолжал настаивать, что зрители Вест-Энда имеют несколько другие ожидания, нежели чем публика в старом Раундхаусе. The Albery, в прошлом New Theatre, был домом «Оливера!» и самым популярным театром Вест-Энда, какой только может быть. Дэвид продолжал думать об «Иосифе» как о варьете. «Когда люди покупают билеты, чтобы увидеть Тома Джонса в Палладиуме, они не думают о жонглерах», – неуверенно бормотал он.

Тим наспех набросал сценарий, в котором Бог появлялся в виде голоса из-за кулис, но он никому не понравился. Так что Роберт привлек Алана Симпсона и Рея Галтона, лучших комедийных писателей, которые также были связаны с его компанией. Алан и Рей написали легендарную радио-комедию «Hancock’s Half Hour», с чьей звездой Тони Хэнкоком я познакомился еще в детстве, они же были авторами невероятно успешного сериала «Steptoe and Son» («Sanford and Son» в США). Их сценарий получил название «Путешествие Иакова». Мы добавили пару новых песен, лучшей из которых была «Seven Years», и это сработало, потому что мы сократили повествование, как делали и в «Иосифе». Музыка сопровождалась довольно сложной лирикой Райса. Одна из песен, «Disillusion Me», была впоследствии записана Гари Бондом как сингл.

«Путешествие Иакова» и «Иосиф» были обречены с самого начала. Аудитория Вест-Энда просто не вынесла бы первого акта, который был бы всего лишь разогревом, а режиссура Фрэнка Данлопа оказалась куда менее эффективной за пределами традиционной театральной авансцены. Впрочем, у меня есть один любимый момент из сценария Галтона и Симпсона…

Бог: Иаков, я решил, что ты должен отказаться от своего имени и отныне называться Израилем.

Иаков: Израиль? Но почему?

Бог: Просто подумай об этом как о прихоти старика.

Иаков: Да, но Израиль?

Бог: Хорошо. Как насчет Венесуэлы?

Иаков: Какое-то не очень еврейское имя.

Бог: Ну, сейчас нет, но когда люди привыкнут к нему…

С приближением Пасхи мы покорились неизбежному. «Иосиф» должен был быть превращен в полноценное представление. Одним июньским вечером «Путешествие Иакова» было позабыто, и шоу, которое было ключевым с самого начала, дебютировало на сцене. Дела пошли в гору, но недостаточно быстро, чтобы исправить положение дел. И к сентябрю мы прекратили показы «Иосифа».

Так и должно было случиться. Но мы сразу же получили предложение о новой постановке в теперь уже не существующем театре Хаймаркет в Лесестере. Режиссером был Робин Мидгли, Иосифа играл сын местной знаменитости Мэйнард Уильямс. Постановка сразу же стала хитом. Затем был организован чрезвычайно успешный тур по Великобритании, срежиссированный и спродюсированный Биллом Кенрайтом. В 1976 году Фрэнк Данлоп поставил полноценного «Иосифа» в Бруклинской академии в Нью-Йорке. В конце концов, после множества постановок в 1981 году мюзикл добрался до Бродвея. Режиссером был Тони Таннер, а на роль рассказчика выбрали Лори Бичман. Ее игра была настолько исчерпывающей, что с тех пор эту роль всегда играют женщины.

В 1992 году я поставил новую версию с Джейсоном Донованом в Лондон Палладиум, она побила все кассовые рекорды. Эта постановка впоследствии шла на Бродвее, в Австралии, прошлась туром по США и вернулась в Вест-Энд в 2007 году. Новая расширенная версия стала доступной для школьных постановок где-то с середины 1970-х и с тех пор она популярна во всем англоязычном мире. Около 20000 школ и колледжей показали «Иосифа» на своих сценах.

В ИЮНЕ 1974 года мы продвигали киноверсию «Суперзвезды» в Чикаго. Не знаю, почему мы так обманулись. Мы посмотрели фильм. Мне показалось, что звук просто ужасен. Я был обижен, потому что меня уволили с должности музыкального режиссера в пользу протеже Нормана Джуисона Андре Превина, которого впоследствии номинировали на «Оскар» за аранжировки. Учитывая то, что в фильме использовались оригинальные треки с альбома, я был уверен, что Дэвид и Роберт отстоят мое право на упоминание в качестве соавтора. Впрочем, я не пересматривал фильм сорок пять лет, так что, наверное, лучше, что мое имя так и не появилось в титрах. Единственное, что мне понравилось – начало фильма, в котором, как я предполагаю, показали съемочную группу, которая приехала на автобусе в пустыню, чтобы снять историю Иисуса. Тим был недоволен, что в одну из песен добавили строчку «Cool it man»[42]. Он причитал, что, если это принесет Мелвину Брэггу упоминание в качестве автора сценария, то что насчет него самого? Я ненавидел музыку из фильма, которую написал не я. Полагаю, ее автором был тот же Превин.

Причина, по которой премьера прошла в Чикаго, а не в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, вскоре прояснилась. Опасения преподобного Мартина Салливана сбылись. Организация под названием Лига защиты евреев пожаловалась, что наше обращение с Первосвященником и толпой носило антисемитский характер, потому что включало сцену, где евреи убивают Христа. Вокруг премьеры на Бродвее тоже поднималась шумиха. Но Тим выступил на одной из телепередач и успешно парировал обвинения раввина Марка Х. Таненбаума, сказав, что по факту и жертва, и гонители были евреями, и что его лирика намеренно держит нейтралитет. Более того, центральным пунктом Нового Завета» было то, то Иисус выбрал смерть, следуя велению Бога. Но на этот раз жалоба нанесла серьезный урон. По иронии судьбы, последним фильмом Нормана был «Скрипач на крыше», но он из кожи вон лез, чтобы смягчить критику. И для этого попросил нас написать новую сцену для священников. Оглядываясь назад, я думаю, что эта сцена еще больше усугубила проблему.