двуликих часто принимали за убийц и людоедов, но какое ему дело до тупых придурков? Если в голове не хватает мозгов понять причин войны, то такая голова не стоила внимания. А если ее носитель оказывался особенно говорлив, то оборотень охотно затыкал его.

— Скажи ему, что я из смирных, старые обиды не вспоминаю. Живу как получается, врагов не ищу. — Та война — тема неприятная. Гелиодор решил переключиться на хорошее. — Вон там я кабана свалил, — кивнул он в сторону дубовой рощицы. — Секача. Клыки в два пальца.

— О! — с готовностью закивала девушка.

— Ох он мне шкуру и попортил! Рассек вот отсюда и до… — Гелиодор задрал рубашку и показал свежий шрам на боку.

— Ужас! — прижала руки ко рту девушка. — Он чуть не убил тебя!

— Ерунда, — гордо отмахнулся Гел. — Через пару дней и шрама не останется.

Всю дорогу они разговаривали, не умолкая. Оказалось, им было, что обсудить и что рассказать. Сначала Бёрк рассказывала о грибных и ягодных местах, мимо которых они проезжали, пересказывала забавные случаи, произошедшие здесь с ней или с кем-то из жителей хутора. Гел с интересом смотрел на её лицо. Бёрк украшала свои истории богатой мимикой и часто сама заразительно хохотала над своими шуточками. Хорошенькая… Не красавица, но ведь действительно хорошенькая. Зеленый цвет и неровности на коже оборотень перестал замечать. Так бывает, например, когда наслаждаешься прекрасным видом из окна и совсем не видишь пыли на стекле.

Когда повозка забралась дальше, туда, где Бёрк раньше не бывала, рассказывать начал Гелиодор. О том, как и какую добычу поймал в этой местности. Тут олень, здесь лось. В гуще слева — пару глухарей. Она и не знала, что в округе хутора водится все это. Час спустя они достигли цели. Поскрипывая, телега выехала на широкую лесную прогалину. Деревья, окружавшие её, спускались к самой кромке реки, беря, почти идеально круглую полянку, будто в хоровод. Лес вокруг состоял в основном из клёна, нечасто пересекаясь с молодыми пушистыми ёлками. Сейчас, на половину опавшие кленовые листья горели всеми оттенками красного, а темная еловая зелень оттеняла их яркость.

На реке действительно имелись водопады. Невысокая гора, с которой текла река, была в этом месте будто обрублена мечом. Чистая вода, со звонким, не громким звуком, падала в глубокую заводь. Вокруг все густо усыпано огненными листьями. Под таким нарядным ковром, контур берега почти не угадывался.

Гелиодор легко спрыгнул с телеги и, обняв Бёрк за талию, одним плавным движением поставил ее рядом. Устав от долгой езды, она блаженно потянулась. Вдохнула полной грудью свежий лесной воздух.

Их окутала сонная тишина, нарушаемая лишь всхрапыванием лошади.

— Нравится? — кивнул на воду.

— Восхитительно, — смотря на красивый мужской профиль, согласилась Бёрк.

— Пройдись пока, оглядись.

Гелиодор подтолкнул ее в сторону речки, а сам взялся за уздцы. Быстро выпряг лошадь и отпустил пастись. На сухом месте ближе к деревьям, где яркое солнце не сильно припекало, но достаточно грело, развел костер. Расстелил на траве одеяла и стал разбирать корзину с продуктами.

— Поможешь?

Рядом с белым широким полотенцем, заменившим скатерть, красовалась большая корзина для пикника. Бёрк с интересом откинула кружевную салфетку.

— Ого! Ты решил накормить всю стаю? — пошутила, увидев изобилие снеди, наполнявшей короб до краев.

За всю прежнюю жизнь она не видела, чтобы кто-то из мужчин, будь то гном или орк, вот так смог бы организовывать обед. Это всегда делали кухарки, или жёны. Но никогда вот такие красавцы, от одного взгляда на которых сердце в груди начинало сбоить.

— Я очень голоден, — блеснул глазами оборотень и выставил тарелку с холодным мясом.

Бёрк достала маленькую корзинку со свежими нарезанными фруктами.

— Виноград! — воскликнула она восхищённо, оторвала зеленую ягоду и сунула в рот. Такой крупный и сладкий… — М-м-м, как вкусно! Откуда?

На хуторе выращивали виноград, да только его сезон давно закончился. Где оборотень его раздобыл?

— Остатки. Мы запасаемся в последних по пути городах, когда едем далеко. Этот не успели доесть.

После первого свидания с орчанкой Гелиодор приберег лакомство в своей палатке. Собирался подкармливать девчонку в благодарность за постель. Денег-то не было, а просто так пользовать девок он не привык.

Рядом с фруктами устроился малиновый пирог, испеченный по его просьбе Полли, потом сыр и копченая колбаса. Последними появились бокалы и старая бутыль вина.

Бёрк взяла кусочек сыра и, жуя, наблюдала за оборотнем. Потянув длинными изящными пальцами серебряный с тонкой гравировкой штопор, Гелиодор откупорил бутылку и разлил вино по высоким бокалам. С врожденным изяществом, один, Гелиодор протянул ей.

— Эльфийское.

Девушка, глядя на напиток, недовольно поморщилась.

— Фу! — мотнула головой. — Не хочу. Гадость. Не люблю.

— Что так?

— Я пробовала в кормильне. И пиво, и медовуху, и это твое вино. — Вспомнив терпкий вкус, она сморщила свой зеленый нос. — Любопытно было, что все пьют и хвалят.

— И? — Гелиодора забавляла ее реакция.

— Медовуха безобразно сладкая, даже приторная, кажется, что язык прилипнет к щекам, — стала вспоминать свои ощущения Бёрк. — Пиво воняет. — Оборотень весело рассмеялся. — А вино, — кивнула Бёрк на бокал, — жуткая кислятина.

Гел настойчиво вложил бокал ей в руку.

— Попробуй, это тебе понравиться, — и, подавая пример, сам отпил и зажмурился от удовольствия. — Восхитительно! Уже и не помню, как оно к нам попало. — Он покрутил бокал, наблюдая за стекавшими каплями. — Но настоящее чудо, что до сих пор сохранилось.

Вообще, сохранило бутылку в целости не чудо, а бережливый Тумит. Он всегда припасал заначку для стоящего свидания. Пользуясь властью альфы, Гелиодор просто отнял у него одну из двух бутылок.

Бёрк подняла тяжелый бокал. Красная жидкость играла в гранях хрусталя, завораживая.

— Красота! — восторженно выдохнула.

Вещи красивее и тоньше она в руках не держала.

— Пей. — Оборотень настойчиво надавил на ножку бокала. — Потом рассмотришь.

Поднесла к губам и осторожно отпила, ожидая укус кислятины. Ничего подобного! Это вино не было пойлу из таверны даже дальней родней. Их даже нельзя было называть одним словом и сравнивать нельзя — это просто преступление.

Сначала Бёрк ощутила нежную сладость. Потом, будто раскрывающийся цветок, вкус поменялся на насыщенно ягодный. Медленно его яркость стихла. И рот обволокло приятным цветочным послевкусием, будто очутился на весенней поляне.

— Волшебно! Просто жидкая сказка! — Бёрк осушила бокал и с аппетитом облизнулась.

Гелиодор, сдерживая усмешку, наблюдал за довольной девушкой.

Выпитое на голодный желудок вино сразу вскружило ей голову, вызывая в теле сладкую истому. Бёрк лениво отставила пустой бокал и улеглась на одеяло. Потянулась, словно сытая кошка, и поняла, что есть совершенно перехотелось. Хотелось нежиться, наслаждаться бездельем и даже не