телефону. Помнишь, да? Наплела Маринке о своей счастливой жизни у моря, о том, что скоро у неё родится сестрёнка. Наобещала с три короба, что скоро приедешь, а сама даже не перезвонила ни разу. А ведь она снова больше года ждала! И ты даже не представляешь, как сильно!

– Ну вот видишь, ты сам подтверждаешь, что я ей нужна.

– Была нужна, Ир. Когда у неё истерики часами не прекращались, от того, что она, семилетний ребёнок, устала ждать и вздрагивать от каждого телефонного звонка, от каждого стука в дверь и при виде других девочек, которые с мамами! – говорил, и сам ужасался, вспоминая тот сложный период.

– Это ты виноват! Я ведь приехала, но это ты не дал мне её увидеть!

– Ты издеваешься?! Ты нарисовалась спустя почти три года сущего детского ада, в тот момент, когда Маринка наконец-то начала успокаиваться. И что ты хотела? Повидаться. Твою мать, Ир, просто повидаться и снова свалить! Конечно, я не позволил этого тогда и не позволю теперь! Мне, в отличие от тебя, не всё равно, что будет с дочерью потом!

– Тогда у меня просто не было возможности забрать её с собой, но это не значит, что я не хотела!

– Угу, – сложил Андрей руки на груди. Ситуация, вырисовывалась забавная, хотя и злила, конечно. – А теперь, я так понимаю, возможность появилась?

– Да, представь себе! И на этот раз ты не отшвырнёшь меня, как котёнка!

– Как блудливую кошку, ты хотела сказать?

– Мне нужна моя дочь!

Андрей усмехнулся.

– А ты не забыла, случайно, что у тебя ещё и сын есть?

Она ехидно поджала губы:

– Представь себе, нет! Но мы же оба понимаем, что он-то тебе точно не нужен! Иванов, кончай уже строить из себя героя, ладно? Отдай мне детей и живи себе спокойно. Ты же мечтаешь снова в оперативку пойти, так? Ну, вот тебе и золотой шанс! А я, в свою очередь, не стану подавать на алименты. По-моему, это честно.

– А с чего ты взяла, что я мечтаю об оперативке?

– Ой, да брось, Иванов, ты предсказуемый и упёртый, как баран! Я готова побиться об заклад, что ещё через десять лет ты всё так же будешь жить в своей служебной халупе, и тянуть ментовскую лямку. Ну разве что очередную звезду на погоны выслужишь. Всё! На большее у тебя фантазии не хватит. Да и то, пока на тебе дети, оперативка тебе не светит, а в участковых выше майора не прыгнуть. Зато слететь по несоответствию – очень даже. Ну и зачем тебе это? Тем более, когда есть возможность разом скинуть все проблемы с детьми и работать спокойно?

– Да ты, я смотрю, подготовилась? И кто же у нас консультант, если не секрет?

– Это тебя не касается! И да, я подготовилась. И я действительно хочу забрать детей и буду за них бороться!

Внутренности скручивало от злости. Какого чёрта она о себе думает? Откуда столько смелости, если не сказать – наглости? Отдавать детей он не собирался, но и переть буром, не зная точно всех козырей бывшей, было бы глупо. Пожал плечами, вздохнул.

– С другой стороны ты, конечно, права. Я свои пять лет оттарабанил, теперь твоя очередь. Только как быть с алиментами? Где гарантии, что ты не захочешь подать на них позже?

– Я клянусь, что ничего такого не будет. Просто отдай детей по-хорошему, и я исчезну.

– Куда? В Турцию? Даже если дети будут с тобой, я никогда не подпишу согласия на их вывоз из страны.

– Не переживай, мы будем жить в Крыму.

– Даже так? Твой интурист получил гражданство?

– Это тебя не касается. Ты сказал, что не дашь разрешения на вывоз, и меня это полностью устраивает. Иванов, ну кончай уже ломаться! Ну подумай сам, чего им здесь ловить? Дышать городской пылью и комаров кормить? А я повезу их к морю. Там другой климат, другая жизнь. К тому же, неподалёку от Ялты есть замечательный интернат для умственно отсталых. Туда и детей принимают, я узнавала.

– То есть, ты собираешься сдать сына с глаз долой, и даже не скрываешь этого?

– Ты меня не слышишь, Иванов?! Я говорю – море! Интернат находится у моря и там ребёнку будет гораздо лучше, чем здесь!

– А ты хотя бы примерно представляешь, что такое для него оказаться в незнакомом месте с незнакомыми людьми?

– Вот не надо только этих намёков, ладно? Да, я не представляю, что такое аутизм, но я и не собираюсь, как ты, строить из себя героя. Я просто доверю ребёнка тем, кто знают, что с ним делать. По-моему, это гораздо лучше, чем ставить над ним эксперименты, приводя в дом бесконечных нянек!

Андрей усмехнулся.

– То есть, с Анной Петровной ты тоже уже виделась?

– Пфф! Естественно! Говорю же, на этот раз я собираюсь идти до последнего, и поэтому знаю о твоей жизни практически всё! Кстати, если хочешь, можем поступить ещё проще: я забираю девочку, ты оставляешь себе мальчика. Вообще идеальный вариант! Тогда ты точно можешь не бояться алиментов, у тебя ведь будет возможность подать встречный иск ко мне.

– А, может, давай наоборот? Тебе Тёмка, а мне Маринка? Так будет честнее, учитывая, что он мне вовсе не сын, да?

– Нет, так не пойдёт.

– Ещё бы! – рассмеялся Андрей. – Тебе нужна здоровая Маринка, а Тёмка так, досадная муха в компоте, от которой нужно поскорее избавиться. Я одного не понимаю, на что ты рассчитываешь-то? Ты серьёзно собираешься при разводе ставить вопрос об определении проживания детей? Ты действительно думаешь, что я не смогу предоставить доказательства того, что ты не видела их уже пять лет? Да ты даже не знаешь, как они выглядят! Поставь перед тобой пятерых случайных – и ты не сможешь найти своего! А знаешь, пожалуй, в суде я подниму вопрос о лишении тебя родительских прав.

– Ты не смеешь, Иванов! Девочка такая же моя, как и твоя! И это ты запретил мне с ней видеться!

– О да! Один раз за пять лет я сказал, что не допущу этого. И потом, судя по всему, либо продал тебя в рабство, либо отправил на необитаемый остров, откуда ты смогла выбраться только теперь.

– Смейся, смейся! Но мы ещё посмотрим, с кем захочет остаться она сама!

– А! Так вот почему ты заявилась именно теперь, когда ей скоро стукнет одиннадцать! Хочешь приобщить к делу мнение ребёнка? А я, похоже, слегка спутал тебе карты, так преждевременно подав на развод, да? Интересно, как