психологическое отторжение сына. Сложно объяснить, понимаю, как все выглядит со стороны… Но это правда.

— Вы вините ребенка в смерти супруги? — поражаюсь я.

— Нет, — качает головой. — Его я не виню… Я очень любил супругу, и мне кажется, сдох вместе с ней. Любое напоминание о ней вызывало во мне дичайшую боль. А Артем и есть часть Елены.

— Но Артем и ваша часть, — голос отчего-то хрипнет.

В моей голове звенит колокольный звон после слов о том, насколько Роберт любил супругу. Нет, это вполне нормально – любить женщину, на которой женат. Как иначе? И вполне нормально испытывать боль от потери. Я потеряла маму и точно знаю, что, если ее нет на этой земле, меньше ее любить я не стала. У него так же? Если так, мне сейчас легче спрыгнуть с моста, чем добиться каких-то чувств от этого мужчины. А у него именно так, судя по кольцу на его пальце…

Зачем мы вообще начали этот разговор?

Я не хотела этого слышать.

— Понятно… — осипшим голосом произношу я. Мне вдруг резко не хватает воздуха. Открываю дверь и вылетаю на улицу. Дышу глубже.

Вот и поговорили…

И винить некого…

Он любит супругу, несмотря на то, что она умерла. Меня никто так не любил. А этот мужчина уже любил ее…

Вот это по-настоящему больно. Всё же было очевидно. Его кольцо на пальце, холодность, бездушие, эти спектакли для друзей. Я всего лишь ширма.

— Маш, ты куда? — Роберт выходит из машины. А я не хочу ничего больше слышать.

— Я за Артемом, — несусь к зданию. Роберт – за мной. Слезы начинают застилать глаза.

Зажмуриваюсь, пытаясь их остановить. Я не буду рыдать. Тем более при Роберте.

— Еще двадцать минут, — догоняет меня, хватая за руку, пытается развернуть к себе, но я сопротивляюсь.

— Я подожду там! Пожалуйста, отпустите, — всхлипываю, зажмуриваюсь, потому что слезы начинают литься. Мне настолько больно, что этот поток невозможно остановить.

— Маш, просто выслушай меня до конца. Мне очень тяжело было тебе это говорить, но ты первая, кому я вообще об этом говорю. Просто дослушай, — тоже хрипло и надрывно просит он.

Мы устраиваем сцену, привлекая внимание прохожих.

— Потом, позже, — киваю и одновременно отрицательно мотаю головой. Не могу я сейчас больше слушать его и реагировать адекватно. — Я пока не могу, отпустите, — отталкиваю его и вбегаю в здание.

Оглядываюсь, но Роберт за мной не идет. Вот и хорошо. Залетаю в туалет и умываюсь холодной водой, пытаясь привести себя в порядок.

Я обязательно его выслушаю, но позже, когда буду готова слушать. Сейчас не готова. Если бы он отпустил супругу, то уже бы снял это чёртово кольцо, которое не дает мне покоя.

Глава 28

Роберт

Едем домой молча. Нет, Маша что-то напевает, смотря с Артемом мультик на планшете. Только со мной больше не говорит. Поражаюсь ее умению переключаться рядом с Артемом. Дети легко сонастраиваются со взрослыми и резонируют на их настроении. Видимо, поэтому Артем и не говорил со мной, ибо чувствовал мое нежелание, которое я не мог завуалировать. Маша же умеет закрыть личное и открыться перед ребенком. Поразительное качество, учитывая, что ребенок не ее. По факту, Мария моему сыну никто, чужой человек, которого он знает чуть больше месяца, но Артем доверяет и открывается ей больше, чем кому-либо другому.

Задевает ли это меня?

Нет. Мне даже легче, что подобный человек появился в нашей жизни. Настоящий, искренний, которому небезразлично.

Такую девушку нужно хватать и держать всеми возможными силами. И я, мать ее, пытаюсь. Как умею. А умею, видимо, плохо, судя по тому, что очередная моя попытка поговорить снова обернулась слезами Марии. Даже знаю, почему так вышло. Я открыл для нее лишь малую часть своего нутра, но это уже очень больно для девочки. Мог промолчать или солгать, преподнести как-то помягче. Но тогда это было бы неправдой.

Сложно.

Я хотел бы, чтобы все было просто и легко, но так не получится. Так будет неискренне.

Боюсь, Машенька не вывезет моего прошлого и моих тараканов.

Да и, в конце концов, зачем это молодой девочке, у которой все впереди?

Погода портится, поднимается ветер, загородная трасса уже мокрая, дождь здесь прошел раньше. Посматриваю в зеркало заднего вида на Машу и улыбающегося Артема, накрывает диким дежавю. Когда-то на месте Марии сидела Лена и точно так же что-то показывала совсем крошечному Артему. Мы ехали домой, я за рулем, и шел дождь...

На минуту отвлекаюсь от дороги, а когда перевожу взгляд в лобовое, то вижу, что навстречу нам летит бордовый кроссовер, который пошел на обгон. Мы в потоке, свернуть мне некуда, позади фура, и времени на раздумья нет. Либо мы сейчас влетим лоб в лоб на скорости, либо…

Резко сворачиваю в лесопосадку и одновременно торможу. Машину немного подбрасывает, заносит, Тема с Машей вскрикивают, окатывает адреналином.

Удар.

Вписываюсь в дерево.

Всё, приехали.

Удар несильный.

Нет, сильный, но некритичный. Грудную клетку немного сдавливает.

Делаю глубокий вдох и резко оборачиваюсь назад.

Немного дезориентировано осматриваю Машу, которая сжимает Артёма. Испуганы, но целы. Вроде целы. Сердце глухо колотится о ребра, запоздало захлёстывает паникой. Дергаю ручку двери – не поддается. Перебираюсь на пассажирское сиденье, вылетаю на улицу, открываю дверь со стороны сына.

— Артем, ты как? — быстро отстёгиваю его.