Двое других, телами которых завладели злобные духи, упав на землю, вращались вокруг оси, изрыгая из груди леденящий душу хрип. Бесы не отпустят их до тех самых пор, пока не раздерут медвежьими когтями все их внутренности, а затем оставят лежать бездыханными на холодной земле.

Гулко загремела разбуженная земля, и Тумурда ощутил под ногами ее боязливую дрожь. Это пробудился верховный бог Дустехтичу, чтобы вступить в смертельную схватку с Камули. Кажется, он был рассержен не на шутку! Громко, будоража окрестность, стучали колотушки, звучал бубен, позвякивали на кафтане нацепленные колокольчики.

В живых оставалось всего лишь пять человек, но они, как воины верховного божества, продолжали вести неравный бой с Камули и бесами преисподней. И если Дустехтичу не вступит в бой в ближайшие минуты, то пламя их жизни погаснет навсегда, а злыдни, торжествуя, отнесут их души в самую глубину подземелья как боевой трофей.

Ритмично отстукивали колотушки, чей бой был слышен уже по всей Сибири, словно раскаты громыхающих вулканов. И в следующее мгновение над лесом предстал верховный бог Дустехтичу. Тумурда никогда прежде его не видел, но сразу узнал. Одетый в шкуры оленя, он стоял высоко на горе, так что его голова пряталась в проплывающих белесых облаках. Через них была видна только его золоченая корона и серебряная маска на лице. Неожиданно верховный бог поднял руку, в ладони что-то ярко сверкнуло, и Камули, проламывая семь горизонтов, провалился на самое дно ада. Раздался грохот, заложивший уши Тумурды, он увидел себя со стороны, вдруг повалившегося у костра от загрудинной боли. А потом покалеченная душа вернулась в тело, принося облегчение. Преодолевая слабость, Тумурда поднялся, следом за ним встали на ноги еще четверо уцелевших шаманов. У затухающего костра в нелепых позах лежали погибшие. Победа над Камули далась с большими потерями. Израненное тело напоминало о себе каждым движением.

Тумурда посмотрел на соседнюю гору, на которой предстал всемогущий бог, но увидел лишь заснеженную вершину. Ярко светило солнце, а вулканы, клокотавшие всего-то несколько часов назад ядовитым дыханием, вдруг утихли. Мир был спасен.

Дед Ефим погиб не зря.

Тумурда поднял оброненный бубен — следовало поблагодарить духов за помощь, исполнить последний танец и возвратиться в селение.

— Астероид вышел в зеленую зону! — громко выкрикнул Антон.

— Что это значит? — послышалось на том конце провода.

— Это значит, что вероятность столкновения астероида с Землей невероятно низкая. Опасность миновала. Я не знаю, что там происходит в этой Вселенной, но астероид совершенно не похож на все остальные небесные тела, за которыми приходилось наблюдать прежде. Создается впечатление, что его просто кто-то отталкивает от Земли. Теперь он движется по другой орбите и уже не представляет угрозы. Такого просто не бывает! Он уйдет за пределы Солнечной системы! — восторженно кричал Антон в трубку, наблюдая за астероидом.

Отдалившись от Земли на сто сорок тысяч километров, теперь астероид не казался опасным, всего лишь еще один небесный объект, который пролетит мимо и к которому из-за большой удаленности даже не стоит привлекать внимание общественности. Он просто попадет в статистический разряд метеоритов, едва ли не еженедельно пролетающих мимо планеты.

— Ты уверен? Потому что, кроме тебя, этого никто не видит. Никто ничего не может показать и доказать, но ты оказываешься всегда прав.

— Абсолютно! Я вижу, как он отдаляется от Земли.

В какой-то момент, опять-таки вопреки всем законам физики, темное тело вдруг сверкнуло, будто золоченый купол собора солнечным утром, а потом, наращивая скорость, вновь устремилось в холодный безмолвный мрак.

— Надеюсь, это не последняя наша встреча.

В трубке прозвучали короткие гудки. Антон Кубасов глубоко и облегченно вздохнул.

— Надеюсь, что последняя, — произнес он и отключил телефон.

* * *

Президент положил трубку. В кабинет, постучавшись, вошел Головлев. Выглядел он взволнованным.

— Только что пришло сообщение с Камчатки. Извержения вулканов неожиданно прекратились. Такие же сообщения поступают и из других частей света: с Гавайских островов, из Европы, Америки… Никто не знает, с чем это связано, объяснений никаких. Они внезапно стали извергаться и так же неожиданно умолкли. — И уже спокойно, превратившись в сдержанного человека, как и положено при его должности, произнес: — Уже все готово, господин президент. Вам принести текст?

— Не нужно, я буду говорить своими словами.

В сопровождении высокого секретаря, складывающегося в его присутствии надвое, как складной нож, он вошел в конференц-зал, заполненный репортерами и тележурналистами. Увидев вошедшего президента, они нестройно поднялись, шумно зашаркав стульями.

— Господа, — громко произнес президент, когда журналисты расселись по своим местам и, вооружившись диктофонами, ручками, блокнотами, в ожидании стали всматриваться в его осунувшееся за последние несколько дней лицо. Он должен был сделать заявление, и, судя по происходящим событиям, довольно тяжелое. Неожиданно его лицо осветила легкая улыбка, сделав его на редкость симпатичным. — Мне только что сообщили, что конца света не будет… Астероид, который должен был врезаться в нашу Землю, неожиданно свернул в сторону… Я не астрофизик и не мистик, чтобы анализировать случившееся. Пусть лучше за меня это сделают другие, но это факт! Иначе мы бы с вами сейчас здесь не сидели… У меня для вас есть еще одно сообщение. В силу каких-то причин вулканы по всей планете неожиданно успокоились, и теперь жизни на Земле ничего не угрожает и с этой стороны. Тот пепел, который сейчас находится в атмосфере, в ближайшее время будет рассеян атмосферными фронтами. Наша страна в этой катастрофе пострадала относительно меньше, чем другие страны, но это не повод для того, чтобы расслабляться. Как никогда, мы должны быть вместе. Случившаяся беда не разобщила нас, а, наоборот, сделала еще более консолидированными. А теперь я предлагаю завершить пресс-конференцию, сейчас у нас очень много дел. Всем спасибо… Все основные заявления я сделаю позже.

Развернувшись, президент быстрым шагом покинул конференц-зал.

Поток воздуха от вращающихся лопастей сорвал листья у растущих поблизости кустов шиповника, и вертолет приземлился неподалеку от большой палатки, где был разбит временный штаб по организации эвакуации. Двигатели умолкли, и длинные лопасти, почти беззвучно провернувшись, наконец остановились.

Шашков вышел из салона и заторопился в палатку.

— Степан! — раздался вдруг за спиной женский голос.

Обернувшись, он увидел Людмилу — взволнованную, потерянную, но по-прежнему такую же близкую, как и раньше. А может быть, даже более родную, чем когда — либо.

— Я не знала, что и думать, когда мне сказали… — Она закусила губу, опасаясь расплакаться. — Я думала, что никогда тебя не увижу… Прости меня… если сможешь.

Шашков притянул Людмилу к себе.