— Когда мы туда приехали, я просто сгорала от нетерпения, — продолжала рассказ Хеллер. — Я была так рада сбежать от домашних проблем и мне просто не терпелось начать свою крутую новую жизнь. Схватив цепь, я встала на крюк. Чувствовала себя пиратом, поднимающим парус: было ощущение, будто я лечу или прыгаю с парашютом над океаном. Я раскачивалась туда-сюда и кричала во все горло, потому что это было невероятно здорово. Пролетев над карьером, я отпустила цепь и полетела. Казалось, что я лечу целую вечность, хотя прошло всего несколько секунд до того, как я оказалась в воде. Стояло лето, так что вода была теплая; перевернувшись на спину, я покачивалась на поверхности и смотрела вверх на небо, на гранитные уступы. Где-то вверху, у самого края карьера стояла Кейти.

— Кейти? — повернулась ко мне Софи. — Что ты сделала?

— Я… я… я наблюдала за прыжком Хеллер. Но она же способна на все, особенно если это что-то опасное. Мне не хотелось, чтобы Хеллер считала меня трусишкой, я хотела быть похожей на нее, и больше всего… Больше всего мне не хотелось быть похожей на себя. Я сейчас уже плохо все помню. Я думала, что я смогу измениться, что, к тому моменту, как я коснусь поверхности воды, я стану совершенно новым, храбрым, счастливым и классным человеком. Я ухватилась за цепь, но даже не могла подумать о том, чтобы ее отпустить, потому что было ужасно страшно. Цепь раскачалась всего на несколько сантиметров, но я была слишком напугана, чтобы прыгнуть обратно на берег или раскачаться как следует и прыгнуть вниз, как это сделала Хеллер. Хеллер кричала: «Кейти, давай! Тебе понравится! Вода такая теплая! Не будь ребенком! Хватит тянуть!». Я попыталась качнуться обратно, используя вес своего тела, но я была слишком неуклюжей и не знала, что делаю, и… моя рука соскользнула. Я попыталась удержаться другой рукой, но не смогла. И я… упала.

— Боже-боже-боже-боже! — ужаснулась Софи.

— Я упала, не могу точно сказать, насколько далеко, но сначала врезалась в камни и только потом плюхнулась в воду. Но к тому времени я была уже без сознания.

— Я оттащила Кейти к берегу, — сказала Хеллер. — Я не знала, жива ли она. Я начала кричать в надежде, что, может быть, рядом окажется кто-то, кто сможет помочь, но никого не было. Я позвонила 911 и села рядом с Кейти. Пыталась делать ей искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Наконец, появилась скорая и полицейские машины.

— Я целую неделю находилась в коме, — сказала я. — Врачи пытались откачать образовавшуюся в моем черепе жидкость. Еще у меня были сломаны рука и тазовая кость. Когда я, наконец, пришла в сознание, мне пришлось еще целый месяц оставаться в больнице, потому что врачи боялись, что у меня могут быть необратимые повреждения головного мозга. Потом они все-таки решили, что все нормально и все заживет, и отпустили меня домой.

Я потерла руки, потому что, вспоминая эти события, вдруг почувствовала себя ужасно замерзшей. Моя левая рука иногда до сих пор болела из-за находящегося в ней стального штифта.

После этого я больше не видела Хеллер и не разговаривала с ней. Мы вновь увидели друг друга только два дня назад.

Я никогда никому не рассказывала эту историю. В моей семье знали все до последней детали и никогда не поднимали эту тему. Хотя даже сейчас время от времени я замечаю встревоженные взгляды моих родителей, как будто они еще сомневаются — неужели я правда выжила. Я знаю, что обычно, рассказав секрет или признавшись в чем-либо, человек чувствует себя лучше, как будто у него гора с плеч упала. Но я понятия не имела, как я себя сейчас чувствовала. Я избегала смотреть на Хеллер.

— Нам нужно это сделать, — подвела итог Софи. — Далеко до этого карьера?

К тому времени, как Хеллер привезла нас к карьеру, уже начинало вечереть, но по-прежнему светило солнце. Не знаю, что я ожидала там увидеть, но все выглядело точно так же, как четыре года назад. Карьер был одновременно и прекрасным, и устрашающим — как пикник на Луне. Те места, где шахтеры и их машины прогрызались сквозь камень, были хорошо различимы, но деревья, трава и виноградная лоза захватили все, где можно было найти хоть немного почвы, и даже пробивались сквозь трещины в камне.

Ветра практически не было, и не было видно ни одного живого существа, так что поверхность воды была спокойной, лишь с переливанием солнечных бликов. Карьер был слишком маленьким, так что язык не поворачивался назвать его озером, но все-таки он был намного шире и глубже любого пруда. Заграждение до сих пор было на месте, правда оно уже порядком поржавело; по углам висели обрывки желтой ограждающей ленты, которой обычно оцепляют место происшествия. Не знаю, осталась ли там эта лента после того, что произошло четыре года назад, или с тех пор были и новые несчастные случаи.

— Пошли. — Хеллер повела Софи вокруг ограждения к пласту горной породы, выступавшему над водой.

Мне следовало остановить их. Мы рассказали Софи, что произошло. Мы увидели карьер. Хеллер знала, что это последнее место на свете, где мне хотелось бы очутиться. Зачем она меня мучает? Почему она хочет, чтобы я вновь пережила худший момент в моей — да и в ее — жизни? Почему мы не можем просто вернуться в машину?

И потом я поняла почему. Хеллер хотела убедить себя, что она ни в чем не виновата. Кузина хотела доказать, что она по-прежнему храбрее и сильнее меня.

— Это выглядит, будто… будто сюда упал метеорит, — проговорила Софи. — Или как лежак для лохнесского чудовища, когда оно прибывает сюда с визитом.

— Мне здесь очень нравится, — сказала Хеллер, глядя на воду. — Здесь до сих пор вода такая прозрачная, что можно дно увидеть.

Мне совсем не хотелось подходить еще ближе к воде, чтобы проверить, так ли это, и уж тем более приближаться к крану, который до сих пор возвышался над карьером с крюком на цепи. Кран стал еще ржавее, его зеленая краска потускнела и осыпалась лохмотьями. Не знаю, почему полиция не убрала этот сгнивший механизм — может быть, он слишком крепко засел в своей цементной основе.

— Нам не надо было сюда приезжать, — сказала я. — Нам лучше уйти. Прямо сейчас.

— Кейти, все нормально, — ответила Хеллер. — Тебе ничего не придется делать. Это только для Софи; а я покажу ей, как это делается.

Хеллер взглянула на меня, но я не смогла прочитать ее выражение лица. Она бросала мне вызов? Или это было что-то другое? Неужели она… она будто хочет, чтобы я что-то поняла?

Хеллер и Софи скинули всю одежду до нижнего белья. Розово-голубой хохолок Софи выглядел еще более странно в сочетании с ее пухлым белым телом и кислотно-зелеными лифчиком и трусами, с рисунком в виде голов черных кроликов со знаком Х на глазах — как будто их торкнуло электрошоком.

— Итак, Софи, — произнесла Хеллер, — вся штука в том, что тебе сначала надо как следует раскачаться, а потом отпустить цепь, когда будешь готова.

— Думаю, я все поняла, — ответила Софи, дрожа как осиновый лист — то ли от страха, то ли оттого, что она была практически голышом.