Вот, я стою на мосту. В спину дует холодный ветер. А рядом Софья.

— Прыгай, — мой голос звучит грубо.

— Я не хочу, — она плакала, как забитый зверек.

— Прыгай, — я подхожу и с легкостью толкаю ее в спину. И она летит, пронзая воздух, и разбиваясь о воду. А мне ни капельки не жаль. Бедняжка пытается вынырнуть, но что-то утягивает ее на дно.

Это было ужасно, я проснулась и поняла, что мои руки скрючены в странном движении. Обычно это движение осуществляется, когда вы кого-то резко толкаете.

— Хватит, — попросила я, — Хватит, пожалуйста, — по лицу поползли слезы. Я больше не могу такое выдерживать.

В ногах вновь пронзила острая боль. Она стрельнула несколько раз. Но так сильно, что я невольно вскрикнула. Она повторялась через каждые несколько минут, с каждым разом все сильнее и острее. Я уже и не знала, что лучше — остаться недвижимой, но не терпеть эти адские боли, или все же перебороть себя…. И я готова была выбрать первое. Боли стали совсем не выносимые, будто несколько тысяч крошечных людей пилят ноги микропилками. Я хваталась за бедра, пытаясь унять боль, но это не помогало. Когда все прекратилось, я точно сказать не могла, но ни доктора, ни медсестры, ко мне ни разу не подошли.

========== Глава IX ==========

Наследующее утро приехала Милана.

— Ну что, ты узнала, где Павлуша? — сходу спросила я.

— Нет, — опечалено ответила она, — Я все время пыталась дозвониться его бабушке, но абонент не доступен.

— Да, там, наверное, не ловит сеть… — я пыталась придумать хоть какое-то оправдание, — Съезди к ней, пожалуйста — мольбою попросила я.

— Хорошо, на выходных я обязательно съезжу, — пообещала она, — Смотри, что я тебе купила, — ее голос повеселел, и она выкатила из-за дверей инвалидную коляску, — Теперь ты сможешь выходить на улицу.

После недолгих уговоров, я все-таки согласилась, и Милана вывезла меня во двор больницы. Удивительно, как же я соскучилась по солнышку, по свежему воздуху.

В эту ночь мне приснилась Юля, та самая девочка из моего класса, которая приставала ко мне, а потом была убита кирпичом. Несчастный случай. Только в своем сне, это я собственноручно забила ее кирпичом. Правда, спалось мне недолго, так что и кошмаров я не насмотрелась. Ноги вновь начала пронзать адская боль. И я вскрикивала от каждого выстрела. Мне показалось, или одна из медсестер материлась и не удосужившись подойти и поинтересоваться, что со мной.

Утром я чувствовала себя отвратительно. Доктор выслушал жалобы о болях в ногах, опять что-то записал и ушел. Через несколько минут медсестра принесла какие-то таблетки, видимо обезболивающие, и сказала принимать их, как только начнутся боли.

Вечером, когда вновь пришел Вова, я попросила его остаться на ночь. Об этом было весьма неудобно просить. Но он великодушно согласился. Только это не помогло, я надеялась, что, в присутствии постороннего человека, Глеб не станет проворачивать свои фокусы с кошмарами. Но мне вновь приснился дурной сон. Я одета в военную форму, в берцовых сапогах, в руках тяжелая дубина, пинаю, чтобы быстрее шел, какого-то бедолагу. И только через несколько секунд, понимаю, что это Саша. Я очутилась на проклятом острове Санто-Стефано. На руках у Саши железные кандалы, руки стерты в кровь, будто он долгие годы не снимал этих браслетов. Одет он в тюремную одежду. Я жестко толкала его в спину, заставляя идти быстрее. Внутри себя я не желала этого, я бы никогда …. Но то, что было внутри меня, никак не влияло на то, что я видела. Я заставила его войти в тюремную камеру, где следующим шагом стало то, что я повалила его на пол и стала пинать и бить дубинкой, со всей жестокостью, без капли жалости, словно я была самым жестоким существом во вселенной. Я хватаю тяжелый камень и разбиваю голову Саши, он замертво падает, из раны сочится алая кровь. А я… я подношу камень к лицу, обнюхиваю и с удовольствием… облизываю. Но, чувствую внутри себя, дикое отвращение. Когда же это все закончится? Я больше не могу это видеть. Я резко открываю глаза, уже наяву, ни острова, ни Саши. Ничего. Только тусклая больничная палата. Какое-то время я все еще пыталась прийти в себя. Потом поняла, что Вовы нет. Видимо, он дождался, когда я усну и ушел. Через несколько минут ноги опять пронзила адская боль. Я выпила горстку таблеток, которые принесла медсестра, но они мало помогли. Привкус крови еще долгое время оставался во рту, я пыталась вытереть язык простынкой, но все тщетно.

На следующую ночь Вова сам вызвался ночевать у меня.

— Сегодня полнолуние, — сообщил он, смотря в окно.

Мое сердце больно сжалось в комок и, кажется, я потеряла сознание. Очнулась уже утром под капельницей. Сильно болела голова. В палату вошел незнакомый врач.

— Ну что, Роза, как ты себя чувствуешь? — с доброй улыбкой спросил он.

— Нормально, — я заподозрила, что-то неладное, — А где прежний врач?

— Какой? — он немного удивился, но виду не подал.

— Который, лечил меня….

— Я всегда прихожу к тебе, каждый день, — произнес он без эмоций, словно говорил это очень часто, — Уже очень-очень долгое время, — он достал из кармана шприц с какой-то жидкостью.

Я только сейчас поняла, что мои руки и ноги привязаны к койки кожаными ремнями.

— Почему я связана, — я пыталась подергать кистями, но тугие ремни держали так прочно, что руки вот-вот затекут и посинеют.

Но незнакомый врач ничего не ответил, он поднял шприц на уровне своих глаз и постучал по нему, немного выдавив жидкости.

— Что здесь происходит, твою мать?! — выругалась я и задергалась.

Но, врач, словно не замечал истерики, он вытащил трубочку капельницы из катетера и ввел туда шприц, выдавив прозрачную жидкость мне в вену. Мое тело тут же перестало меня слушаться. Все что я могла делать — это моргать.

— Вы пожалеете об этом, — попыталась угрожающе произнести я, но лишь издала жалкий хрип.

Выдавив оставшуюся жидкость из шприца, он вновь воткнул трубочку от капельницы, и вздохнул.

Я пролежала в таком состоянии весь день. А к вечеру вновь пришел этот же незнакомый врач, а вместе с ним… мои родители. Они были, как живые — целые и невредимые.

— Мама … папа … — прошептала я, точно зная, что передо