огрызнулся Дмитрий, не желая объяснять свою ситуацию с Авророй. Пусть думает что хочет, лишь бы молча.

— Да понял я, командир, но мой совет, будь с местными бабами поосторожнее. А то, помнится, ещё Гоголь писал, как сынок одного персонажа за бабу отца и родину предал. Кстати, я побеседовал с девчонкой, там действительно непредумышленное. Она до вчерашнего дня думала, что старуха отделалась лишь ссадинами, но, видать, сковородка оказалась слишком тяжёлая, а размах слишком сильным. В общем, старуха-вампирша стала буйным привидением.

— Вампирша? — скосив взгляд на прапора, переспросил Дмитрий.

— Ага, энергетическая. Старуха была ведьмой и, помимо рабского труда по дому, тянула из девчонки силу, чтоб самой помощнее колдовать. Жили в какой-то сторожке лесника на отшибе вселенной.

— Ты попала к настоящему колдуну, он загубил таких, как ты, не одну! — процитировал нараспев Дмитрий старую песню.

— Вот оно самое, только там не колдун, а колдунья, — ухмыльнулся прапор и снова затянулся сигаретой.

Дмитрий поморщился и помахал перед собой рукой, отгоняя дым. Он сам не курил и не одобрял этого занятия. Как-то так получилось, что в училище, когда многие начинали курить, типа это круто, Дима наперекор остальным решил, что не станет. Курение — зависимость даже не от никотина, а от других — от людей, от расходов, от времени, от магазинов, а зависеть он не хотел, хватало вездесущей мамы, лезшей с советами, как правильно жить. В ответ на советы огрызался, и внутри сжимало душу аж до тошноты, ибо сам вправе решать, что правильно, а что нет. А когда действительно будет нужен совет, тогда и спросит.

Прапор снова затянулся, поглядывая на солдатку, которая встала у бочки на корточки и скинула рубаху, обнажив тугие загорелые груди с почти чёрными сосками, а вторая поливала из кружки на крепкую спину. Фигура у женщины была не такая, как у перекачанных бодибилдерш, она скорее походила на работящую деревенскую бабу высокого роста.

— Командир, давай друг за другом следить, а то тоже боюсь не удержаться, — проговорил Сизов.

Дмитрий же снова помахал перед собой, разгоняя дым, но не ответил. А когда рядом раздалось два выстрела, оба землянина вздрогнули, коротко переглянулись и бросились к карете. Прапор схватил дробовик, а капитан — револьверный карабин.

А затем обогнули повозку, где встали как вкопанные. Противника не было, зато по пояс в траве стояла рыжая парочка семейки да Вульпа. Максимилиан держал в руках колесцовый пистолет, а его сестра — двуствольный пистоль, специально переделанный на земле для местных жительниц из охотничьей вертикалки двадцатого калибра. Конечно же, на рукояти имелось характерное для позднего Средневековья стальное яблоко, которым, если перехватить за ствол на манер дубинки, можно ударить противника, как индейским томагавком.

— Ро-Ро! — закричал баронет. — Так нечестно! Халумарский пистоль стреляет раньше! А у моего сперва должен вспыхнуть порох на полочке! Ты всех мышей распугала!

— Ну, так купи себе халумарское, Ми-Ми! Ты же привык, что всё можно купить! — громко и в то же время язвительно возмутилась Аврора, переломив пистоль и вытащив из него две стреляные гильзы.

— Пробовал, Ро-Ро. В халумарских лавках оружие не продаётся. Но всё равно ты виновата! Надо было предупредить, что раньше стреляет!

Баронет насупился, обиженно вздохнул и повернулся. А повернувшись, упёрся взглядом в землян, в глазах которых читалось непонимание. Тем временем Аврора сунула гильзы в патронташ и достала новые патроны, сунув их в пистоль, и с громко клацнула оружием.

Дмитрий коротко глянул на задумчиво дымящего сигаретой прапора, а затем заговорил, осторожно подбирая слова:

— Позвольте полюбопытствовать, зачем вам мыши? Я уже видел, как леди Аврора стреляла по ним из арбалета, но зачем?

— А, — улыбнулась девушка, — покровитель рода вложил в нас души своих лисят и время от времени требует за сие жертву. Не обязательно мышей. Можно другую мелочь, но мыши предпочтительнее.

— Это, наверное, обременительно? — криво улыбнулся капитан, ставя в уме отметку о жертве.

Аврора звонко засмеялась, а потом отмахнулась, словно капитан сказал глупость.

— Вовсе нет. Это огромная честь — иметь покровителя рода. Далеко не у каждой семьи есть собственное божество. А у нас в имении стоит и храм предков, и храм Огненной Лисы. Мне даже подумать страшно, какой позор падёт на наши головы, если покровительница откажется от нас.

В какой-то момент смех девушки стал немного нервным, словно вспомнился неприятный момент из жизни, а рыжий братец состроил сконфуженный вид, то бишь поджал губы, приподнял брови и опустил взгляд вниз.

Разговор встал на небольшую паузу.

* * *

Аврора со вздохом посмотрела на халумари. Не рассказывать же, что мать несносной троюродной кузины Джинджер, будучи пьяной, стреляла в лисиц, живущих в священной роще. А ведь говорят, что те лисы — дети покровительницы, и суть именно живущих там созданий бьётся частым-частым рыжим сердечком под человеческим сердцем, словно частичка самой покровительницы. Что у Джинджер было на уме, никто не знает. Впрочем, это дела минувших дней, а безумица понесла своё наказание — покровительница изъяла из её души лисёнка, сделав даже не простой смертной, как обычные люди, а пустышкой с бездонной дырой в груди. Не зря же она так рьяно бросилась учиться в орден, чтоб заполнить душу хоть какой-нибудь тварью.

Молчание затянулось, отчего можно было отчётливо слышать халумарский амулет, потрескивающий, словно прячущийся в норке сверчок. Делал он это робенько-преробенько, и баронский племянник говорил, что это хорошая примета, ведь рядом не творится колдовство, и нет созданий из бездны.

А ещё далеко в небе насмешливо клекотали коршуны, издеваясь над девушкой. Им-то с неба видно всё, и разная глупость тоже.

— Позвольте откланяться, — тихо произнёс барон после того, как долго и с грустью глядел в глаза Авроры.

И мужчина направился к солдаткам, которые вытащили из фургона свёрнутый тюком полог из зелёной халумарской ткани. Разложили мотки белых верёвок. Принялись отгонять овец, щиплющих траву на выбранном для полога месте.

Вслед за баронским племянником двинулся и его дуэнья.

— Ты будешь прожигать глазами пустоту или что-то сделаешь? — тихо спросил братец, ткнув Аврору локтем в бок.

Девушка рыкнула на Ми-Ми, потом опустила взор на патронташ со стреляными гильзами. В голове девушки-лисы созрел хороший в своей простоте замысел, чтоб и в глазах баронской дуэньи выглядеть благочестиво, и привлечь к себе поближе баронского племянника.

— Ваша милость! — громко произнесла она вслед уходящему барону, а затем облизала губы и