Что же, спасибо за помощь, за мной должок. Теперь нужно найти мою напарницу, — говорю я, пытаясь понять, как это сделать.

— Если у тебя нет навыков для выслеживания, то сделать это будет довольно сложно. Но ничего, я отправил птицу за ней. Кстати, ты ведь до сих пор не представился, — напоминает Афан.

— Ах да, точно. Прости. Меня зовут Север. Еще мне дали прозвище Стрелок.

— Не слышал, но приятно познакомиться.

— Думаю, скоро услышишь, — я улыбаюсь. — У меня привычка мутить воду на каждом этаже.

— Вот как? — безэмоционально спрашивает человек в очках. — Так ты из тех, кого называют аномалиями?

— Да, меня так уже называли. А что это значит в твоем понимании?

— Восходители, которые нарушают устоявшиеся правила. Как правило, со старта обладают выдающимися талантами. Многие из них становятся значимыми фигурами, особенно на высоких этажах. Некоторые из них создают кланы, сплачивая людей. Другие напротив ярые индивидуалисты, которые срать хотели на потребности и мнение других игроков. У каждого свои цели и способы их достижения.

— И как ты относишься к аномалиям, вроде них?

— Никак. Пока меня их решения не касаются, я не собираюсь касаться их. Моя же цель — добраться до вершины Башни.

— Ну, неудивительно.

— Думаешь? Не у всех такая цель. Ты вот сам движешься наверх за тем, что было обещано администраторами?

Я задумался, ведь на самом деле мне и вправду плевать на божественное могущество. Не в том плане, что решительно от него откажусь, если мне предложат, просто мне важнее изменить Башню Испытаний. Чем выше я поднимаюсь, тем более противоречивой мне она кажется. Здесь нет злых богов или администраторов, которых мне, как герою, нужно победить. Есть также ощущение, что у меня прибавится врагов от каждой группы: божества, администраторы, восходители, жители Башни и другие.

— Я поднимаюсь, но не за тем, что мне показали в начале. Я собираюсь изменить Башню Испытаний.

— Вот так просто? Не зная досконально, что она делает и зачем? Ничего не зная о возможностях администраторов? Не говоря уже о том, что мы ничего знаем о вселенной, где Башня — всего лишь одно строение, пускай и известное…

— Вот так просто, — я киваю. — Это сложная задача, условия которой мне неизвестны. Но так даже лучше: чем труднее путь, тем интереснее.

— Значит, ты из тех, кто любит ставить перед собой вызовы. Тебе нужен не результат, а процесс, — Афан смотрит на меня, но я его глаз не вижу, так как они скрыты за круглыми стеклами темных очков.

— Можно сказать и так.

— Ясно. Тогда мой тебе совет: будь осторожен на этом этаже. И я не про подземелье, а в целом про Кузнеград. Именно здесь Пути начинают вмешиваться в происходящее, восходителей готовят к противостоянию фракций, как мне кажется. Раз ты аномалия, то, вероятно, не встал ни на один из предложенных тебе Путей.

— Ты прав. Ничего подходящего для меня не оказалось. Кстати, раз ты здесь явно хорошо ориентируешься, то, может, знаешь, есть ли какой-нибудь Путь, связанный с псионикой?

— Псионика? Это сила влияния на реальность при помощи разума, а не тайных искусств? Кажется, псионики имеют связь с Большим Простором, или как-то так.

— Да-да, правильно. Хотя, как я узнал, псионика — это просто особенная разновидность арканы.

— Сорок седьмой уровень и ниже. Попробуй поискать там. Но будь готов к тому, что там не всегда рады видеть восходителей.

— Монстры, что ли?

— Нет, я про Ядракрадов. Пятидесятый уровень признан границей в первую очередь из-за них, а сорок седьмой очень близок. А теперь мне пора, твоя подруга уже близко.

— Уже уходишь? — я поворачиваю голову, но не вижу Афана.

Собеседник только что стоял рядом, а теперь испарился. Я ощущал его энергетические и тепловые сигнатуры, а теперь даже следов не осталось. Очень странно. Возможно, он снова нырнул в собственное желтое измерение.

«Какие, однако, интересные есть способности у других восходителей. Даже у меня не такие завораживающие, хотя, у меня есть Транспозиция, как очень мистический навык», — думаю я, а потом чувствую приближение знакомой ауры.

— Ты очнулся! — аура Эслинн моментально наполняет светлыми оттенками, значит, она переживала и теперь чувствует большое облегчение.

— Да, немного оклемался. А куда ты ходила? В одиночку может быть опасно.

— Я не такая сильная, как ты, поэтому намного более осторожная, — качает головой эльфийка. — Я теперь буду внимательнее за тобой следить, а то еще чего учудишь. В подземельях мы можем рассчитывать только друг на друга. Даже если ты плюешь на опасность, то подумай о том, что ты подставляешь меня.

— Прости, ты права, — мне действительно жаль. — Я просто слишком привык восходить в одиночку. Постараюсь как можно скорее привыкнуть к командной работе.

— Спасибо, — обычно малоэмоциональная Эслинн вдруг легонько улыбается.

— Да и дело было не в том, что я дал себя бить тому монстру. Мне поплохело из-за раны от меча Клода. Похоже, пока я не вылечу её полностью, придется быть осторожным и не перетруждаться.

— Вот как? Может, попробуем найти целителей среди других игроков?

— Да, можно будет попробовать. А, кстати, что думаешь про Афана? Вот уж не ожидала встретить его, да?

— Афан? Кто это? — эльфийка вновь обеспокоенно смотрит на меня, будто тревожится за мое ментальное здоровье.

— Ну, этот, в шляпе с очками и птицей. Кого ты встретила, пока я был без сознания. Он представился Афаном.

Эслинн очень внимательно на меня смотрит, словно ищет следы чего-то, а я не понимаю, что вызывает у нее беспокойство.

— Я ни с кем не встречалась с момента спуска с тобой в подземелье на лифте. После того, как тебе стало плохо, я отнесла тебя подальше от того места и спрятала здесь, а сама решила исследовать ближайшие помещения. И даже вот это нашла! — с гордостью в голосе эльфийка снимает со спины рюкзак, из которого достает свитки, очень похожие на…

— Чертежи? Ты нашла сундуки? — я удивлен.

— Ага, пришлось полазить