Я обрадовался тому, что снова сидел на мощной спине Рема. Я погладил его по шее, а пламя между тем уже пожирало убогое селение.

– Спартак намерен попытаться вырваться из западни, а мы должны атаковать римские укрепления с тыла, когда он начнет бой.

– Имеет смысл. Не вечно же ему там торчать! А потом что, после того как он оттуда вырвется?

Первая лодка уже пылала на песке.

– После этого мы идем на Рим, Годарз. Чтобы взять самый крупный приз в Италии, а может, и во всем мире!

Широко раскинувшиеся густые сосновые леса на Силайских горах давали прекрасную возможность спрятать в них нашу конницу. Каждый драгон встал отдельным лагерем, и все они вытянулись широкой аркой, южный фланг которой упирался в реку Хеллепор. Большая часть населения этих районов бежала отсюда еще до нашего прихода, частью на север, к Кротону, а более бедные и убогие – на юг, к римским укреплениям. Они, несомненно, сообщат римлянам об огромном количестве странных на вид конников, которые ограбили их жилища, забрав все продовольствие. Скоро Красс мог узнать о нашем присутствии, поэтому мы должны были действовать быстро. Бирд со своими надежными разведчиками уже патрулировал районы к югу и северу от нас и сообщал, что пока не замечает никакой активности противника, но это бездействие долго продолжаться не могло. Утром того дня, когда мы должны были выступить, я собрал командиров сотен в своем временном командном пункте, который состоял из натянутого между двумя фургонами полотнища, игравшего роль крыши, и нескольких таких же полотнищ по бокам, прикрывавших от ветра. Было все еще холодно, но солнце уже сияло на небе, а снег не шел. Столом нам служил плоский круглый щит, уложенный на ящики, и на нем была разложена карта Годарза. Повара принесли подогретое вино и горячую кашу и раздали всем собравшимся, одетым в сапоги, штаны, туники и плащи, а большинство людей напялили еще войлочные или меховые шапки. Годарз стоял рядом со мной, а я раздавал указания. Галлия напряженным взглядом смотрела на карту. Она плотно закуталась в синий плащ, а волосы волнами падали ей на плечи. Гафарн стоял рядом с ней, но, как я заметил, остальные встали чуть поодаль, явно из особого уважения. Всем было известно, что это моя женщина, но, кроме того, все помнили, что она прекрасный лучник и отличный боец. Ходили также слухи об ее упорстве и неуступчивости, так что она вполне заслужила право находиться здесь.

Я оглядел всех, кто собрался. Здесь были парфяне, испанцы, фракийцы, даки, греки и германцы, все молодые, если не считать Годарза, и уверенные в себе. У меня сердце разрывалось при мысли, что мне предстоит бросить их на римские укрепления. Следовало признать, у меня по-прежнему была мысль приказать им следовать за мной на север, перевалить через Альпы и вернуться в Хатру. Но что по этому поводу скажет будущее, наши потомки? И что они будут думать о человеке, отдавшем такой приказ?

– Слушайте внимательно, – сказал я. – Мы пойдем по долине реки Ламет на запад, к побережью Тирренского моря, потом повернем на юг и атакуем римлян с тыла, а в это время наши товарищи нападут на них из Регия, ударят в то же место с юга. Атаку начнем в темное время, чтобы у нас было больше шансов застать противника врасплох и, будем надеяться, увеличить замешательство римлян. Повозки и фургоны вместе с двумя сотнями остаются здесь, за холмами и Ламетом, пока мы не обеспечим прорыв всего войска. Мы заберем их после того, как поможем нашим товарищам уйти из Регия. Годарз, ты возглавишь всех, кто останется охранять этот обоз. И ты, Гафарн, тоже останешься с Годарзом.

– Я бы предпочел идти в бой вместе с тобой, принц, – сказал он.

– А я бы предпочел, чтобы ты исполнял мои приказы. Хотя бы в данном случае.

Остальные рассмеялись.

– Идти по этой долине придется двадцать миль, – продолжал я. – Потом еще сорок до римских позиций. Мы выступаем в полдень, вечер и ночь отдыхаем, потом идем дальше, чтобы добраться до римских позиций к полуночи. В это время Спартак начнет свою атаку. Он не сможет пробиться сквозь римские укрепления без нашей помощи; сообщите своим людям, чтобы позаботились о своих конях – накормили их и напоили, а также проверили луки и тетивы и пополнили запас стрел в колчанах.

– Далее. Буребиста, твой драгон атакует римский лагерь, который, как сообщил Годарз, находится первым у нас на пути.

– Точно так, – сказал Годарз, тыкая пальцем в карту. – Если у Красса восемь легионов, значит, его боевые порядки растянулись примерно на тридцать миль, а каждый легионный лагерь отстоит от другого на две мили. Мы пройдем по Попилиевой дороге и выйдем к первому их лагерю – стоящий там легион охраняет первый двухмильный участок частокола или около того.

– Итак, – перебил я его, – Буребиста, твой драгон сосредоточится на нашем левом фланге и ударит по этому лагерю, в то время как остальные займутся тем, что постараются перебить как можно больше римлян на сторожевых башнях и на земляном валу.

– А этот лагерь далеко от их основной позиции? – спросил Буребиста.

– Примерно в полумиле, – ответил Годарз.

– Но помни, Буребиста, ты со своими людьми должен лишь удерживать их в лагере, и не более того.

– Как пастух овец.

– Да. И постарайся обеспечить, чтобы твои парни держались вне радиуса действия их баллист или лучников. Не стоит лишний раз подставляться и дарить им легкие победы.

– Это наши победы легкие, принц, – заявил Буребиста, и все остальные командиры одобрительно забормотали. Кто-то даже хлопнул его по спине.

– Ну, хорошо, – сказал я. – Возвращайтесь к своим людям и готовьтесь к выступлению. Выходим через три часа.

Река Ламет начинает свой путь высоко в Силайских горах и, извиваясь, течет к Тирренскому морю. Долина, по которой она протекает, делит горный массив надвое, что облегчало нам задачу. Бирд выслал вперед шестерых разведчиков еще до того, как основная масса нашей конницы разбила лагерь, сам же он решил сопровождать меня вместе с сотнями других конников, идущими выручать войско Спартака. Когда мы поднялись выше в горы, воздух стал заметно холоднее. Вокруг были густые сосновые леса, а еще выше виднелись снега, покрывающие вершины и склоны гор. В сотне шагах впереди двигалась дюжина вооруженных копьями конников Буребисты, Галлия ехала рядом со мной, а позади шли ее амазонки. Гафарн, Годарз и Диана ехали вместе с нами, Нергал командовал арьергардом.

– В этих местах римлян нет, господин, – сказал мне Бирд. – Тут слишком холодно. Мои люди не встретили тут никого.

Под ним была облезлая гнедая кобыла с широкой грудью и спутанной гривой – это никогда не переставало бесить Годарза.

– Твоей лошади требуется уход, – раздраженно заметил он. «Да и самому Бирду тоже», – подумал я, но ничего не сказал.

Бирд лишь пожал плечами:

– Такие лошади не привлекают ничьего внимания, когда мы выслеживаем и вынюхиваем римлян. Хорошо вписывается в окружающую среду.

– Парфяне всегда содержат своих коней в безупречном состоянии.