мира,» — успокаивала она себя в этот момент. — «Доберусь с ними до первой попавшейся цивилизации, там нас наверняка схватят и отправят на родину, где будут допрашивать. Сострою из себя дурочку, скажу, что ничего не знала и вообще — меня насильно втянули во всё это, и тогда меня уже отпустят. Претензии, конечно, ко мне ещё будут, как и исходящие из них проблемы, но я как-нибудь их со временем решу — не сразу, так чуть позднее. Так что главное сейчас — выжить и выбраться отсюда. А для этого мне нужны эти мудозвоны… и желательно — в полном составе. Поэтому, надеюсь, из них никто не ещё не успел подохнуть…»

— Они были здесь долгое время… — тихо проговорила она самой себе, пройдя в комнату и смотря на множество следов, оставленных на снегу, появившемся здесь из дыры в потолке. — И ночевали, похоже, тоже здесь… — посмотрела она на кровать с мятым, старым постельным бельём и вмятым матрасом. — Неужели иллюзия от этого места и чувство холода подавляет? Или же вовсе заменяет на тепло?.. — вслух размышлял она, подойдя к кровати. — Постельное бельё, подушки и матрас точно такие же, как и в той избе. Только там их старательно подшивали, поддерживая состояние на приличном уровне, а здесь… — провела она пальцами по наполнителю, вывалившемуся из дырок в матрасе, — это было делать некому…

Закончив осматривать кровать, она обернулась, в очередной раз осмотревшись. И так ничего и не увидев, посмотрела на факел в её руке, что достаточно быстро сгорал.

— Надо спешить. Вот только… если они ночевали здесь, то куда делись? Неужели… — посмотрела она на подвинутый шкаф, стоящий у дальней стены. Подойдя к нему, топая по остатка от книг, она нерешительно взглянула за него, тихо произнеся: — Блять…

Пред ней предстала огромная, металлическая дверь, покрывшаяся ужасным слоем пыли и совершенно тёмный проход, ведущий куда-то вниз и освящённый лишь светом факела в её руке, который не доставал, как ей показалось, даже до половины пути.

— Ну конечно же. Как иначе-то?.. — и осмотревшись на всякий ещё раз, она, недолго решаясь, пошла вперёд, очень аккуратно спустившись на первую ступень. — И о чём вы только думали, лезя в такую жопу?.. Хотя, в принципе, вполне очевидно, о чём… нужен был надёжный кров, чтобы восстановить силы, отрегенерировать и подготовить какие-нибудь запасы еды… Тем не менее — вы всё равно ебанаты редкостные… — тихо бубнила она, нерешительно и явно очень сильно нервничая, спускаясь вниз. — И почему меня угораздило вляпаться в это именно с такими, как вы?.. Чем я это всё заслужила?.. Почему стоило ошибиться один раз — и всё сразу рухнуло в пизду?.. — когда же прошло ещё немного времени: — Да что это, блять, за место такое?.. Это ведь не иллюзия от аномалии, но и точно не какой-то обычный подвал…

Когда же она спустилась в самый низ, она прошла в точно такую же металлическую дверь, что находилась и сверху, после чего оказалась в тёмном, круглом помещение, по центру которого находилась непонятная аппаратура. Осмотревшись по сторонам и так ничего даже не услышав, она медленно прошла к ней, освятив её факелом. Попробовав понажимать на кнопочки и тёмный дисплей, она сделала вполне очевидный вывод:

— Конечно же, питания тут нет…

— А оно тебе нужно? — неожиданно раздался слево от неё знакомый ей мужской голос.

Этот голос — один из тех, который она узнала бы из миллионов. И потому, напугавшись и направив в ту сторону факел, она сама посмотрела в тёмный проход, из которого это и донеслось, будучи готовой использовать свой Дар на полную.

— Ты?..

— А что, хочешь сказать, ты можешь спутать голос родного отца с кем-то ещё, непутёвая дочь? — спросил высокий мужчина, до которого едва доходил свет факела, отчего его было едва видно.

— Откуда ты?.. — напуганно произнесла она. — А, точно… о чём это я? Аномалия же… ха-ха… — усмехнулась она, приложив свободную руку к лицу. — Получается, эта аномалия не только создаёт иллюзию целостности места…

— И раз так, то ты уже догадалась, какая это конкретно аномалия?

— Догадалась. Это — одна из самых редких ментальных аномалия — «Оазис» в простонародье. По краям создается видимость чего-то желаемого, вроде крова, пищи или сексуальных утех, а в центре всё резко меняется — там наоборот создаётся то, что ментально разрушает человека. А самое хреновое в этой аномалии, что ты, попадая под её воздействие, забываешь о ней, пока не покинешь её зону, либо — пока тебя не спасут из-под её воздействия чем-то конкретным, вроде этого, — слегка помахала она горящим в её руке факеле.

— Достаточно хороший ответ, достойный дочери рода Мэллори, — слегка заметно кивнул мужчина. — Разве что с лексиконом проблемы. Впрочем, у тебя это с детства.

— Ха… удивительно, да? Интересно, из-за чего же я с детства матерюсь направо и налево? Может, кто-то мне пример такой подавал? Хотя, какая вообще разница — что до моего лексикона, что до общения с тобой — ты ведь всего лишь плод моей фантазии, преображённый в реальность под действием аномалии. Так что, считай, я сейчас сама с собой пизжу, словно, блять, какая-то сумасшедшая-одинокая старуха…

— Тебе не стоит так отзываться о себе.

— Ой, да заткнись ты уже. Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься — это же метод кнута и пряника. Прямо, как и любит мой отец — сначала «ой, ты такая молодец, пусечка девочка, дай тебя расцелую, крошка моя», а потом, не проходит и минуты, как начинается стандартное «ты могла сделать то-то лучше, могла ответить иначе, могла жить, блять, иначе, или вообще могла не рождаться, нахуй». Я уже проходила через это сотни тысяч раз, так что исчезни уже и не мешай мне. Тем более на такую, как я, это не сработает никогда в жизни.

— Если так, то почему здесь, перед тобой, появился именно я?

— Это же очевидно: потому что больше ошибок я в жизни не совершала, кроме как родиться в вашей чёртовой семейке.

— Тогда как ты оказалась в такой плачевной ситуации?

— Тц! Да мне просто не повезло! Ясно⁈ Это не моя вина! Я сделала всё правильно! Понятно⁈

— Вполне. Это ведь именно я сделал тебя такой сильной.

— Сильной⁈ Это ты-то меня сделал