нравиться? — тихо спросила Алиса, всё ещё идя с закрытыми глазами за Евой, крепко держа её руку.

— Это ещё что за вопрос?

— Ну… ты ведь сама говорила, что главное — продолжать говорить. Неважно о чём, лишь бы говорить. А так как самые главные вопросы мы уже обсудили, вот я и подумала, что стоит хоть как-то поддержать диалог…

— Понятно. Но с вопросом ты ошиблась.

— Почему это?

— Потому что мне ничего не нравиться в привычном понимании этого слова, — и прекрасно осознавая, что она её не поймёт, объяснила: — Что-то «нравится» — это же когда тебе что-то так или иначе доставляет удовольствие. У меня такого нет. Мне либо что-то не нравиться, либо — мне похер на это.

— Это… невозможно. Тебе всё равно должно что-то нравиться.

— Ошибаешься. Такого у меня, увы, нет. Вот тебе, идиотки, для наглядности пример: меня раздражают тупые люди — настолько, что хочется хватать их за их тупые головы и бить теми об стены, пока их жалкие черепушки наконец не треснут; но при этом с умными людьми у меня всё не наоборот — вместо того, чтобы мне нравиться, они у меня просто не вызывают никаких чувств, по крайней мере если учитывать исключительно их интеллект.

— Вот как? А как, по-твоему, тогда понять, умный это человек или глупый?..

— Ой, блять. Давай только без этой душной поеботы, переходящей в бесполезную полемику. Ясен хуй, понятие «умного человека» у каждого своё: для кого-то философы умные люди, а для кого-то — они тупые, потому что пиздят ни о чём и при этом банально, в случае неожиданной нужды, кран на кухне не смогут починить. Тем не менее, как по мне, очевидно, что и тут есть исключения — вот возьми, к примеру, Элизабет. Хоть сама ты и хоть кто-то из твоего окружения сможет сказать, что она не то что глупая, а, скажем, просто обычная?

— Ну… наверное, нет…

— И у меня такая же хуйня.

— Но…

— Да-да, наверняка в мире найдутся те, для кого она будет заурядной или вовсе тупой. Однако это уже крайне редкостные индивидуумы, на чьё мнение всем похуй.

— Значит, по-твоему, мнение общества всегда правильное?..

— Как всегда, хуйню несёшь. Хотела ведь привести примеры из истории, когда в обществе появлялись люди, говорящие правильные вещи, а общество, в силу ограниченности своего мышления, либо не слушало, либо убивало их, зачастую сжигая на костре, как еретиков? Только вот я не говорила, что нужно безоговорочно слушать общество. Хотя, порой, и это вариант — всё же для выживания лучше быть одним из миллионов идиотов, чем одним из десятка гениев. Но вообще, возвращаясь к изначальной теме, естественно я подразумевала, что мнение общества крайне важно, но не менее важно твоё собственное критическое и рациональное мышление. Только учитывая все эти три фактора можно более-менее прийти к верному мнению. И вот с точки зрения этих трёх факторов уже становиться очевидно, что Элизабет и ей подобные — гении.

— А себя ты?..

— Нет. Не отношу. Я прекрасно знаю свои возможности, а посему прекрасно осознаю, что гением не являюсь и близко. Впрочем, как и идиоткой, вроде тебя.

— А Карэн?

— А что с ней?

— Если я идиотка, не имеющая ничего выдающегося, то что с Карэн? Ты ведь сама до этого говорила, что она гений в плане обращения с Даром.

— Я такого не говорила.

— Что?..

— Припомни точно мои слова, — и так не услышав от неё цитирование себя, она сделала это сама: — «Блять. Ну как жы ты раздражаешь. Даже сильнее ёбанной Карэн — она хоть с Даром умеет обращаться, в отличии от тебя». Вот слово в слово, что я тогда сказала. Так что я её гением не называла.

— То есть, по-твоему, она не гений?

— Я такого тоже не говорила. Если рассматривать столь узкую направленность, как Дар, то да — она, очевидно, гений. Если же говорить о ней в целом, то, что бы там не говорило о ней общество, она точно не гений.

— Значит она, как и я, тоже идиотка?..

— Да. Но если тебя это утешит, то убери из вас двоих присущую вам детскую наивность, и вы бы уже были не такими уж и идиотками. По крайней мере, сравнивая таких вас с большинством — я бы почти наверняка предпочла иметь какое-то дело с вами, а не с кем-либо ещё.

— А внешность?

— Что, «внешность»?

— Я поняла про твоё отношение к интеллекту, но при этом изначально, при знакомстве, мы ведь больше всего обращаем внимание на внешность человека, а не на его интеллект и личность. Как ни как, более пятидесяти процентов информации мы получаем именно с помощью зрения.

— Во-первых, от шестидесяти до семидесяти, по разным данным; а во-вторых, твой вопрос — это что мне нравиться внешне? Если так, то ответ мой не изменяется — мне ничего не нравиться — либо оно мне безразлично, либо раздражает меня.

— Тогда хотя бы просто назови, что тебе не нравиться…

— Идёшь от обратного, да? Ну, твоё вымя, например. Вернее, чтобы уж ты не подумала чего лишнего, мне в принципе не нравятся вымени, как у тебя. А не лично твоё.

— Почему?..

— А чтобы тебе что-то не нравилось, обязательно должна быть для этого причина? Давай и сейчас тогда уж пойдём от обратного — а почему мне это должно нравиться? Такой причины просто нет. Даже имея Дар они всё равно остаются ужасно неудобными, причём начиная даже не с третьего-четвёртого, а с ебучего второго размера. А если взять тех, у кого нет Дара? Знаешь, что было бы с тобой, будь у тебя такое вымя и при этом не будь Дара? У тебя бы постоянно болела спина, а к тридцати годам они бы уже обвисли, напоминая уши спаниеля. И твоей жопы это, кстати, тоже касается — со временем ты бы не только узнала, что такое «целлюлит», но и перешла бы с ним «на ты». Нет, я понимаю, почему мужчинам нравятся вымени, вроде твоего, и огромные жопы, там же логика крайне проста — «ы-ы-ы-ы… большие сиськи… одновременно тёплые, мягкие и упругие… их можно сжимать, тянуть, лизать, кусать и сувать меж них член, ы-ы-ы-ы… а ещё… а ещё… они так прякольно трясутся, когда