у любого глаза на лоб полезут. Но мысль о собственном корабле не отпускала. Это был бы мой билет на свободу, возможность вырваться из-под пяты этого завистливого капитана. А зависть его я видел ясно — в том, как он замер у дверей каюты, когда команда снова скандировала «Крюк! Крюк!». Он спас меня от сабли вражеского капитана, да, но я знал: это не милосердие, а расчет. Он явно что-то задумал.

Палуба скрипела под ногами. Пираты, разобравшись с ранеными и добычей, разбрелись кто куда — кто ром допивать, кто раны зализывать. Я же остался один, прислонившись к борту, пытаясь собрать мысли в кучу.

Шорох за спиной заставил меня обернуться. Анри де Бошан стоял у мачты, опираясь на трость. Странно, я раньше не наблюдал его с тростью. Седая голова старика была чуть склонена, а взгляд устремлен на море. Рядом не было Маргарет — видно, оставил ее в каюте. Он выглядел слабым. Анри заметил мой взгляд и медленно подошел, постукивая тростью по палубе.

— Доктор Крюк, — хрипло поприветствовал он меня. — Хороший бой вы провели. Слышал, как вас величали. Похоже, вы тут не просто лекарь.

Я пожал плечами.

— Делал, что мог.

Он кивнул. Анри провел рукой по нагрудному карману камзола — жест почти незаметный, но я успел уловить, как пальцы задержались на чем-то твердом под тканью. Медальон, память о его жене. Я видел его мельком, когда он показывал портрет Маргарет.

— Вы обещали помочь с Франсуа, доктор, — сказал он чуть резче. — Но пока я не вижу, чтобы что-то изменилось. Он все еще в трюме, верно?

Упрек в его тоне был явным. И мне это не нравится. Но виду не подал — Анри был ключом к карте, а карта — к моим планам.

— Да, в трюме, — ответил я спокойно. — Только что говорил с Роджерсом об этом. Пытался убедить его отпустить Олоне, но, видать, тот его личный враг. Так бурно он среагировал, что я думал, меня самого сейчас за борт вышвырнет. Сделал все, что было в моих силах, Анри.

Он хмыкнул, глядя куда-то мимо меня, на горизонт.

— Все, что в ваших силах… — повторил он с сомнением. — Роджерс — упрямый черт, это я и без вас знаю. Но Франсуа мне как сын. А вы обещали помочь. Вы же понимаете, что значит обещание?

— Понимаю. И не отказываюсь от своих слов. Просто Роджерс сейчас злой, как акула, которой хвост прищемили. После боя он меня едва выслушал. Но я еще попробую, Анри. Когда остынет.

Или если остынет.

Он посмотрел на меня внимательнее, будто пытаясь разглядеть, вру я или нет. Анри вздохнул, опустив плечи.

— Хорошо, доктор. Я подожду. Франсуа не заслужил такой участи.

— Знаю, — сказал я. — Вы говорили, что он был хорошим человеком.

Анри нахмурился, но кивнул.

— Да, — коротко бросил он. — Доброй ночи, Крюк. Сейчас мне надо к Марго. Она волнуется.

Он развернулся и пошел к трапу, опираясь на трость. Я проводил его взглядом. Его упрек про обещание резанул. Я ведь и правда сделал, что мог, но для него это было пустым звуком. Надо было укреплять его веру в меня, иначе вся игра пойдет прахом.

Я снова повернулся к морю, облокотившись на борт. Трофейный бриг маячил на горизонте, напоминая о разговоре с Роджерсом. Двадцать тысяч дублонов. Чертова уйма денег. Но если я смогу найти сокровище…

Ладно. Какие у меня планы?

Первое — Анри и его карта. Второе — команда. Стив, Ли, Сэм — они уже смотрят на меня не как на чужака. Если Роджерс продолжит злиться, я смогу их увести. А там, глядишь, и бриг станет моим.

Вдалеке послышался скрип шагов. Я обернулся — Сэм тащил ведро воды, пыхтя от натуги. Увидев меня, он остановился, вытер лоб рукавом.

— Док, вы чего тут стоите? — спросил он, щурясь на меня. — Все уже по каютам разбрелись.

— Думаю, Сэм, — ответил я, улыбнувшись. — О всяком. О кораблях, о людях. О том, как выжить.

Он хмыкнул, поставил ведро на палубу.

— Выжить — это мы умеем. А вот думать — это вы, док, лучше всех. После боя-то вас вся команда зауважала. Даже Бен сказал, что вы стрелок что надо.

— Рад слышать, — кивнул я. — А ты что думаешь, Сэм? Про Роджерса?

Юнга замялся, почесал затылок.

— Ну… вы, док, дело знаете. А капитан… он капитан. Только злой. Как всегда.

Я рассмеялся, хлопнув его по плечу.

— Ладно, иди спать. Ты уже до блеска надраил палубу. Завтра день тяжелый будет.

Он кивнул, подхватил ведро и ушел. А я остался стоять, глядя на море. Сэм был прав — Роджерс злился. И эта злость могла стать моей дорогой к бригу.

Вечер опустился на «Грозу Морей» тяжелым покрывалом, пропитанным запахом крови, пороха и соленого ветра.

Утро встретило нас гомоном порта Сент-Китса. «Гроза Морей» бросила якорь у кривой пристани, окруженной толпой торговцев, грузчиков и шлюх, что орали наперебой, предлагая свои услуги. В воздухе висел запах рыбы и рома. Остров бурлил жизнью — шумный, грязный, но живой. Я смотрел на эту суету с палубы, пока пираты сгружали добычу и тащили Олоне на берег, связанного, как кабана перед жаркой. Анри с Маргарет ушли молча, даже не оглянувшись. Я проводил их взглядом, понимая, что упустил момент. Карта осталась с ними, а я остался ни с чем.

Роджерс дал мне разрешение выйти в город — неохотно, но дал.

— Не напивайся там, док, — бросил он напоследок. — И к вечеру чтоб был на борту.

Я кивнул и спустился по сходням, чувствуя, как твердая земля под ногами отдает странным облегчением после качки. Улицы Сент-Китса были узкими, пыльными, заваленными мусором и людьми. Торговцы вопили про рыбу и ром, дети шныряли под ногами, а пьяные матросы дрались у таверн. Я шел без цели, просто вдыхая этот хаос, пока не свернул в переулок, где было чуть тише.

В голове снова раздался голос Вежи.

«Внимание, обнаружен новый носитель системы „Вежа“ в непосредственной близости. Рекомендуется проявлять осторожность».

Даже так? Теперь я всегда буду получать уведомление, если я увижу такого же как я — человека с системой?

И тут я услышал шум — глухие удары и сдавленные крики. Впереди, у стены, трое громил избивали худого мужчину в