Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всего? Ну, сам он потянул бы фунтов на триста. Ах, ты бабки имеешь в виду? — Рэй поднял руку, расставив большой и указательный пальцы примерно на дюйм. — Вот такая толстая пачка, восемьдесят семь стодолларовых купюр, не говоря о евро. Мужик явно мог позволить себе такси, но я сразу понял, что он приехал не на такси.
— Почему ты так подумал?
— Ну, как бы он расплатиться сотенной купюрой? А меньше у него не было, ха-ха-ха! Так что я понял, что он приехал на машине. И назад он собирался уехать на машине. Конечно, мы проверили водителей, поспрашивали, не подвозил ли кто-нибудь толстого, хорошо прикинутого мужика до Одиннадцатой улицы в районе обеда. Пришлось соблюсти формальности, хотя я точно знал, что он приехал на своей машине.
— А может, он пришёл пешком?
— Да брось! Такой толстяк?
— Ну и что? У него была лёгкая походка.
— У толстяков и должна быть лёгкая походка, Берни, иначе они оттопчут себе ноги в один момент. Ладно, не дуйся, он мог и пешком прийти, да только не пришёл. Мы нашли его машину.
— Вот как!
— Он вышел из магазина и повернул на восток, так? А потом хотел перейти дорогу — тут-то его и накормили свинцом. Поэтому я и стал рыскать к юго-востоку от магазина, в том районе, и что же мы нашли?
— Что?
— На Десятой улице между университетом и Пятой авеню мы нашли «бьюик», припаркованный прямо около пожарной колонки.
— Вам повезло, что вы нашли тачку раньше, чем дорожная инспекция, — они бы живо её эвакуировали.
— Не вышло бы, Малыш. У него были дипломатические номера, такие автомобили не эвакуируют. Однако номера не защитили его от дырок в груди, верно? Возможно, мы и не имели права обыскивать машину, да только я вначале не заметил этих номеров, понятно? Заметил, лишь когда мы её уже обыскали.
— Как удобно!
— В бардачке — его паспорт и права да ещё какие-то верительные грамоты от латвийского консульства. Мужика звали Валдис Берзиньш, в посольстве сказали, что он работал представителем в ООН, но ничем серьёзным не занимался. Вот и всё, что мы о нём узнали, кроме адреса, конечно. Он снимал номер в отеле «Блантайр» в Ист-Сайде на Пятьдесят первой улице. Платил помесячно. Неплохой отель, ничего не могу сказать, но и не «Карлайл». В его номере мы нашли только подборку газетных вырезок, и теперь все в конторе запарены, ищут, кто бы перевёл им эту тарабарщину на человеческий язык.
— Простите мой латышский, — пробормотал я. — Так что, вырезки на латышском языке?
— А чёрт их разберёт, есть и на русском, судя по буквам. У них такой странный алфавит, как греческий, только ещё хуже.
— Кириллица, — подсказал я.
— Нет, я же говорю тебе — русский, не кирильский. А другие вырезки с нашими буквами, да только и их хрен поймёшь. Одна, правда, на английском, в ней говорится о некоем Чёрном Биче из Риги и что он может скрываться в Америке.
— Чёрный Бич из Риги. Интересно. А как его зовут на самом деле?
— Там написано, целая строчка букв, произнести невозможно. Он какой-то военный преступник.
— Господи, наверняка ещё один старик с трясущейся головой, который служил надсмотрщиком в концентрационном лагере. Полагаю, сейчас он всё равно не сможет вспомнить, какие преступления против человечества совершил. — Я немного подумал. — Кстати, а сколько лет было Лайлу?
— Не помню. А что?
— Просто изначально его имя тоже, скорее всего, занимало целую строчку букв. Если этот Чёрный Бич из Риги действительно военный преступник, к концу войны, то есть к тысяча девятьсот сорок пятому году, ему должно было быть не меньше двадцати пяти лет, так? Значит, сейчас ему уже за восемьдесят.
— Ладно, забудь. Лайлу было не больше пятидесяти.
— Рэй, между ними явно есть какая-то связь. Не с вырезкой о Чёрном Биче, но между Берзиньшем и Лайлом.
— Ну да, они оба русские.
— Ты же сам сказал, что Берзиньш — латыш? Однако Латвия входила в состав ныне почившего Советского Союза. Вернее, после Второй мировой войны Советы присоединили её территорию к своей наряду с другими балтийскими странами. Слушай, Рэй, а могу ли я осмотреть квартиру Лайлов? Которая на Тридцать четвёртой улице?
— Ты что? Она же опечатана.
— Ах так!
— А что?
— Мне хотелось там всё осмотреть.
— Ну да, проще некуда, почему бы не попросить ребят из убойного отдела: «Друзья, знакомьтесь, наш друг, закоренелый вор Берни, которого мы вначале подозревали в убийстве, хочет осмотреть место преступления. Надеюсь, вы ничего не имеете против?»
— Я подумал, может, мы с тобой смотаемся туда в частном порядке?
— То есть ты предлагаешь мне провести тебя тайком. А для чего?
— В этой квартире убили двух человек, — сказал я. — Довольно жестоко убили, заметь. Да ещё и привратника замочили, упокой Господи его душу. И всех их положили по одной причине: кто-то что-то там искал.
— Но ведь мы не знаем, что именно!
Нет, но в голове у меня начинала созревать пока ещё смутная идея.
— Мы знаем одно: они не получили то, что искали.
— Берни, я видел сейф. Обчищен так, что чуть не облизан.
— Значит, если Грааль был в сейфе, «уголовники» взяли его.
— Какой ещё к ядрёной матери Грааль? Кто это вообще такой, чёрт его дери?
— Это просто символ, не волнуйся, — сказал я примирительно. — Так я называю вещь, которая представляет для всех столь невиданную ценность. Как Святой Грааль, понимаешь? Так что, если бы он был в сейфе, преступники захватили бы его. Но его там не было, верно?
Рэй, нахмурившись, впился в меня маленькими бульдожьими глазками:
— А по какой причине они не стали бы его туда класть? Вот сейф, пожалуйста, храните в нём свои драгоценности.
— Да, это странно, — согласился я. — Но они вроде бы собирались продавать свой Грааль, так? Возможно, они купили сейф для того, чтобы хранить в нём вырученные деньги. Наличку. А что, если они хранили Грааль в другом месте?
— Ну, тогда «уголовники», как ты их называешь, давно добрались бы до него. Они пытали Лайла и Шнитке, пока те не…
— Ты нашёл подтверждения того, что их пытали?
— Вообще-то нет, просто по паре пуль в башке у каждого.
— Наверное, это было больно, — заметил я. — Но говорить их вряд ли заставило бы.
— Зачем обязательно пытать? Они могли выдать место под дулом пистолета… А может, уголовники сами его нашли. Знаешь, почему я так считаю? Если бы негодяи не взяли с собой твоего этого… Грааля, то мы бы нашли его.
— Но ведь они его не нашли! Иначе с чего бы им вламываться ко мне?
Он вздохнул: