И вот, наконец, названные мушкетеры предстали пред капитаном, как обычно, выстроившись посреди просторного кабинета. И если для трех опытных воинов, коими являлись Атос, Портос и Арамис это был, лишь очередной вызов к командиру, от которого, к слову, не следует ожидать ничего хорошего. То для д’Артаньяна – прибывавшего на седьмом небе от счастья, когда он облачился в голубой мушкетерский плащ – это была огромная честь, стоять перед самым выдающимся офицером королевства, да ещё в одном ряду с самыми прославленными мушкетерами и лихими рубаками Парижа, а быть может и всей Франции.

Оглядев представших перед ним дворян, Тревиль разгневанно, произнес:

– Господа, только сейчас, меня настигла новость, которая вызвала во мне великое недовольство. Более того я пришел в ярость! И причиной этого негодования, является небезызвестный вам, господин де Ришелье!

Тревиль всё больше негодовал, лишая стройности свою речь и внося нервоз в рассуждения.

– Ни для кого не секрет, что каждый честный дворянин, считает своим долгом, служение короне Франции. Я настаиваю на слове «честный»! Но для кардинала это служение заключается лишь в личных интересах вызванных его непомерными амбициями и излишним политическим аппетитом!

Ему мало министерского поста! Он желает большего! Он полагает, что заплетая политические интриги за спиной короля, добьется своего! Нет, нет, и ещё раз нет! Мы не позволим ему этого сделать!

Граф достиг пика возбуждения, он несознательно схватил со стола колокольчик, но осознав его бесполезность, в данный момент, швырнул на пол. Послышался глухой звон. Дверь в кабинет отворилась, и вошел испуганный лакей, отозвавшись на сигнал хозяина.

– Подите прочь! Черт бы вас подрал!

Капитан уселся за стол, словно на горячую сковородку, пытаясь подавить в себе гнев. Он понимал, что сболтнул лишнего, но постепенно пришел к тому, что подобный водопад красноречия, лишь заставит с большим рвением, взяться за дело своих бравых мушкетеров. Придя в свое обычное, спокойное состояние, отец-командир поднялся и подошел к ожидавшим подчиненным.

– Господа, дело более чем секретное.

Произнес он проникновенно.

– Люди кардинала, вышли на след одной важной особы. Этот человек наш союзник и мы не можем оставить его в беде. Вы должны спасти его. Зловредный де Самойль, который доставил столько неприятностей Его Величеству и мне лично, который участвовал во многих схватках против мушкетеров, и который наконец смертельно ранил д’Ориньяка, скончавшегося намедни, в день Святого Панкратия, в данный момент, по приказу кардинала преследует упомянутую мною персону. Де Самойль, и с ним еще трое гвардейцев, хорошо знакомые вам господа де Сен-Мало, де Любертон и де Клюни направляются к Пиренеям, желая настичь нашего друга и сторонника. Ваша задача перехватить их до испанской границы, и любой ценой не позволить арестовать дворянина, которого желает заполучить Ришелье.

Тревиль прошелся вдоль строя, заглядывая в глаза каждому стоящему перед ним мушкетеру. Поравнявшись с гасконцем, он обнаружил, в блеске глаз молодого кадета, безудержное рвение перейти к скорейшему выполнению приказа. «Ну, в этом-то я не ошибся» – подумал капитан и произнес.

– Надеюсь, месье д’Артаньян, учитывая его подвиги в деле с людьми принца Конде, станет достойной заменой барону д’Альбеку?

Сердце юноши разрывалось от гордости. Тревиль кивнул, будто в подтверждение собственных слов, и уселся за стол. Капитан сморщился. Он умел в нужный момент скорчить из себя «солдафона», давая понять, что знает значительно меньше, чем хотел бы рассказать.

– В общем, всё это политика. Я многого не знаю. Могу сказать лишь, что люди кардинала, вчера вечером выехали из Лез-Узаж, это небольшой городок близ Орлеана. У вас есть все шансы добраться до них. Возьмите с собой ещё четверых, и если потребуется, преследуйте их, даже если придется пересечь испанскую границу. Всё, что для этого потребуется, получите у Марло. Отправляйтесь немедленно. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Мушкетеры поклонились и уже подошли к двери, когда капитан воскликнул:

– Да! Вот ещё что! В этой истории замешаны трое, каких-то анжуйских дворян.

Он достал из ящика стола клочок бумаги и прочел.

– Шевалье де База, виконт де Сигиньяк и шевалье де Ро. Не знаю, какое отношение они имеют к этому делу, но на всякий случай, примите к сведению, и запомните их имена.

1 Дом Короля – элитный корпус армии. Имел в своем составе из кавалерии – мушкетеров короля, телохранителей, стражников, рейтаров. Из пехоты – мушкетеров, телохранителей, французских гвардейцев, швейцарских гвардейцев.

2 казак – название короткого плаща определенного покроя, голубые плащи мушкетеров, как и некоторых других подразделений во французской и прочих европейских армиях, были скроены подобным образом.

3 корнет – воинское офицерское звание ряда стран, преимущественно в кавалерии.

ГЛАВА 26 «Первая потеря»

ФРАНЦИЯ. ГОРОДОК БЮЗАНСЕ.

Уже совсем стемнело, когда четверо гвардейцев, с примкнувшим к ним Сигиньяком, примчались в небольшой городок Бюзансе, что лежит к северу от Бренского леса. У сталые лошади неторопливо плелись по одной из узких, мрачных улочек, стуком копыт будоража гулкую тишину. Запертые двери и закрытые ставни домов наполняли тревогой сердца путников, одиноко следовавших по темной, неприветливой улице. Сторонники кардинала, пустив коней шагом, прислушиваясь к каждому шороху, тщетно пытались пронзить ночной мрак зоркими взорами. Ни один звук не нарушал неприветливой тиши. Де Любертон, гвардеец замыкавший унылое шествие, придержал лошадь, натянув повод. Животное, вытянув шею, фыркая, замотало головой. Всадник вглядывался в узкий проезд меж домов. Де Самойль обернулся, на голос товарища.

– Предлагаю свернуть в этот проулок, я вижу мерцание фонаря. Это наверняка трактир либо гостиница.

Призрачные тени потянулись в узкий лабиринт. Сигиньяк оглянувшись, тронул шпорами ребра рысака, направив буланого в длинный извилистый переулок, вслед за кардиналистами.

Добравшись до небольшого пятачка, перед захудалой таверной, на глаза гвардейцам попалась карета, как две капли воды, схожая с той, что они преследовали. Экипаж стоял прямо у входа в харчевню. Де Самойль спешился, и, обойдя рыдван, убедился, что это тот, который ускользнул от них в полу-лье от Бюзансе. Сержант подошел к товарищам, прошептав.

– Де Сигиньяк, оставайтесь здесь, присматривайте за выходом и лошадьми. Остальные за мной.

Де Самойль отворил дверь и оказался в полупустом зале трактира. Перед его взором предстало помещение, скупо освещенное десятком фитильных ламп, более наполнявших пространство копотью, чем светом. В стенах, сложенных из грубого камня, зияло несколько кривых окон. Их распростертые ставни позволяли потокам свежего воздуха и трелям цикад проникнуть вовнутрь, наполняя мрачное помещение усладой тихого и теплого весеннего вечера. Угли просторного очага подрумянивали жарившегося на вертеле барашка, отчего по залу разносился приятный запах вымоченного в пряном соусе мяса. За одним из столов сидели трое мужчин. До Констана донеслись обрывки фраз произнесенных незнакомцами на испанском. Трое гвардейцев, вошедших вслед за сержантом, с безучастным видом, уселись за столом, в противоположном углу зала. Доброжелательно улыбаясь, де Самойль подошел к испанцам и спросил на их родном языке: