И тут же грянул выстрел.

– А-к-х… – вдруг крякнул старик, вздрогнув.

Дерущиеся замерли, глядя на то, что произошло.

– Ты… ты выстрелил в него! – прошептала Вика, глядя на Кашу.

Старик держался за живот, на лице его играла улыбка.

* * *

Огонь вспыхнул не сразу, сначала долго тлели салфетки, потом робкие языки пламени переметнулись на картонную коробку. Электрический кабель шипел и плевался искрами, и только это поддерживало его, не давая затухнуть.

Когда же вспыхнула коробка, то огонь уже было не остановить. Зал пустовал, некому было тушить пламя – всех солдат перекинули в камеры для допроса, – и потому оно довольно скоро перебросилось на пластмассовые столы, стулья, все, что только могло гореть.

Огонь полез на стены, которые тоже были обшиты резиной. Та горела нехотя, но общий жар, который тут теперь стоял, начал плавить панели, обнажая деревянные балки, и те вспыхивали словно бумага.

Деревянные балки… Своркин, занимавшийся вопросами общего строительства, умудрялся кое-где сэкономить, подменяя материалы на более дешевые, в сметах закладывая большие суммы, а разницу складывая себе в карман. На этом зале тоже получилась существенная экономия. Своркин посчитал, что это не такой критичный узел, как, скажем, венткамеры или периметр охраны, и дешевые материалы, идущие в отделку, не сыграют особой роли.

Как оказалось, он был не прав.

Пожарная сигнализация не сработала – Своркин предусмотрел такой вариант отходного пути. Если бы солдаты оттеснили их, Своркин бы запалил приготовленные коробки с салфетками и под прикрытием огня начал бы отступление. Все случилось несколько иначе.

Вентиляционная шахта, шахта кабелей, двери, технические проходы… Огонь жадно искал свободу и находил ее. Он полз во все стороны, походя сейчас на ту самую заразу, от которой умер мир. От одной точки – по всему «Куполу».

Вскоре полыхало уже в семи отсеках. Там пожарная сигнализация сработала, но было уже поздно. Всем солдатам, которые теперь были на нижнем уровне, где располагались тюремные камеры, отрезало пути отступления.

Петру Алексеевичу доложили о возгорании слишком поздно – никто не хотел брать на себя обязанности Своркина, тем более видя, чем все в итоге закончилось. Но когда ждать уже было нельзя, все же пришлось рассказать страшное. Впрочем, он уже и сам догадывался, что произошло что-то незапланированное, – в воздухе ощущался явный запах гари.

– Что? – задал единственный вопрос Петр Алексеевич, глядя на вошедшего военного.

– Горим, – так же коротко ответил тот.

– Эвакуация?

– Начали. Но из-за перекрытых главных проходов пока не можем пробраться на верхние уровни.

– Почему они перекрыты?

– Блокировка. Или…

– Или? – с нажимом спросил глава «Купола».

– Иные технические помехи.

– Что это значит?

Солдат долго мялся, не зная, как сообщить страшную весть.

– Ну же! – не вытерпел Петр Алексеевич.

– Есть вероятность того, что персонал с верхнего уровня заблокировал проходы.

– Что? Зачем? – такая новость застала врасплох, и Петр Алексеевич не смог сдержать эмоций.

– Возможно, принято решение не открывать двери, чтобы не дать распространиться пламени выше.

– Да вы что, с ума все сошли?! – рявкнул Петр Алексеевич.

И сразу же понял, что солдат тут ни при чем, он точно так же заперт здесь, на нижних уровнях.

– Связь с ними есть? – устало спросил глава «Купола».

– Очень плохая.

– Соединяй.

– Нужно пройти на пульт…

– Пошли.

Они прошли по коридору, погруженному в темноту, и лишь сопровождавший Петра Алексеевича солдат подсвечивал путь фонариком. Гарью тут пахло еще сильней, и пришлось даже закрывать рот и нос рукавом, чтобы не надышаться дымом.

– Что с мятежниками? – спросил Петр Алексеевич, когда они зашли в лифт.

– Их успели рассадить по камерам, как вы и приказали, но…

– Что – но?

Эта манера солдата недоговаривать начала злить Петра Алексеевича, и он подумывал даже выхватить у того пистолет из кобуры и пару раз выстрелить солдафону в голову.

– Секторы А-7, А-8, А-9, В-12, В-13 и В-14 также охвачены огнем. Туда даже добраться нельзя – слишком много дыма и мощный огонь. Связь тоже не отвечает. Скорее всего… там уже нет живых. Задохнулись.

Петр Алексеевич тихо выругался. Он понимал, что и его участь будет похожей. В нижнем уровне, кажется, ни у кого нет шансов. Поэтому нужно выходить наружу, туда, где есть риск подцепить заразу. Да, шансов больше, но там тоже есть фильтры. А самое главное, там нет огня.

Пульт связи размещался на уровне 3. Лифт остановился, дернулся. Двери раскрылись. Дежурных не оказалось, все куда-то подевались. Только теперь Петр Алексеевич стал понимать, что, кажется, кроме вот этого солдата, который пришел сообщить ему страшные вести, никого и не осталось – кто дезертировал, спрятавшись подальше, кто погиб, надышавшись угарным газом. Ситуация была страшной.

– Соединяй, – приказал Петр Алексеевич, подходя к пульту, на котором горело множество лампочек.

Экраны мониторов, на которых раньше отражались виды почти всех технических этажей и комнат, теперь показывали лишь черные прямоугольники.

– Этаж-один, ответьте, – забормотал солдат в динамик телефона. – Этаж-один, ответьте. Этаж-один, ответьте…

Он долго повторял одну и ту же фразу, но ответа все не было.

– Дай я, – наконец не выдержав, произнес Петр Алексеевич, вырывая у того трубку.

И крикнул в телефон:

– Этаж-один, с вами говорит глава «Купола».

Некоторое время молчали, но потом неуверенный голос произнес:

– Это этаж-один, слушаю.

– Кто говорит? Представьтесь.

– Рядовой Кабзолов.

– Рядовой Кабзолов, почему не открываешь дверь на уровень выше?

– Не могу, – после долгой паузы ответил тот.

Голос того дрожал, чувствовались неуверенность и даже страх.

– Что значит – не можешь?! – раскатами грома прогрохотал Петр Алексеевич. – Немедленно открой…

– Не могу, – прервал его Кабзолов. – Огонь перекинется на верхние этажи. А тут технический персонал, семь человек.

– Ты с ума сошел?! Вас там семь человек, а нас больше тысячи! Открывай живо!

– Петр Алексеевич, извините, но не могу. Огонь слишком сильно и быстро распространяется.

– Тебе-то откуда это знать?

– У нас датчики отслеживания есть. Весь нижний уровень в огне – туда не отключили вентиляцию, она нагнетает воздух, еще больше разнося огонь.

– Почему не выключили вентиляцию?

– Не знаю. Возможно, замкнула проводка. В любом случае туда уже не пробраться – сектор Е-11 перекрыл доступ к ручному переключателю.

Глава «Купола» глянул на солдата, который привел его сюда. Тот кивнул в подтверждение.

– Кабзолов, ты сейчас себя нормально чувствуешь? Голова не болит? В здравом ли уме? Я понимаю, что ситуация экстренная, нервная, напряжение сказалось. Давай ты сейчас сделаешь глубокий вдох, выдохнешь. Успокоишься. А потом на кнопку нажмешь и откроешь наконец ворота. Для меня откроешь, для того, кто сюда вас привел и спас.

– Говорю же, не могу.

– Ты постой. Что заладил одно и то