— Чем ты только думал, вывозя из страны ценнейший амулет?!.. — в порыве воскликнул он.

По-моему, Гмакусу забыли изложить обстоятельства моего дела, но я не стал его поправлять. Практически сразу поняв, кто это такой и что ему нужно, я просто ждал, когда иссякнет его словесный понос и мы перейдем к делу. Наконец он выговорился и начался торг.

— Разумеется, за его величество я готов жизнь положить. — Так, побольше вдохновения на лице. — Давайте его сюда.

— Что-что? — Гмакус, похоже, был ошарашен моим вопросом.

— Как — что? Приказ короля или, на худой конец, распоряжение посла о защите интересов короны! — Угу, я наивный юноша, возомнивший себя великим воином, которому если кто и приказывает, то исключительно король.

— Понимаешь, — сказал Гмакус доверительным тоном, — дело слишком секретное, его нельзя доверить бумаге…

А вот это ты, товарищ, зря сказал: данная ситуация описана в книжке по этикету. Это почти официальная формулировка, предполагающая некоторые сопутствующие действия. Правдивость слов требуется подтвердить, продемонстрировав особый перстень. Таких перстней в королевстве всего два: один — на складе, а второй — у какого-то чиновника шибко высокого ранга.

— Перстня, я полагаю, у тебя тоже нет? — И взгляд сделать поехиднее. — Может, не будем трясти бантиком перед котенком, а перейдем сразу к делу? — Морду кирпичом, взгляд на переносицу, холодный и равнодушный. Эдакая игра в гляделки.

Гмакус немного занервничал, но быстро пришел в себя.

— Что ты хочешь? — спросил он спокойно и равнодушно. Неужели его нервная реакция мне примерещилась?

— Прощалку для всех преступлений, кроме убийства.

— Ты много хочешь. Но если дело вылупится…

— Прощалку — до дела. Не знаю, что нам предстоит, но наверняка что-то рискованное, так что не хочу тебя соблазнять простым решением. Разумеется, при получении бумаги я принесу клятву на посольском камне правды.

— Каким еще простым решением? — Дядька поднял одну бровь.

— Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. — Я буравил его взглядом, хотя ему, похоже, было все равно.

— Подобные вопросы не в моей компетенции. Проще будет получить прощение за контрабанду. Фактически это можно устроить прямо сейчас.

— Ты невнимательно читал мое дело. Контрабанда вынужденная, так что прощение за нее я получу в любом случае. Меня волнует только очень длинная и нудная процедура разбирательства в Некварке. С прощалкой мое присутствие на разбирательстве будет необязательным, и я смогу спокойно посетить несколько святых мест. Или поступить учиться. Или…

— Понятно. — Гмакусу явно неинтересно было выслушивать планы человека, которому он уготовил участь покойника. — Хорошо, зайди через пару дней, я узнаю, что можно сделать. А возможно, мы откажемся от твоей помощи. — Он внимательно посмотрел на меня.

Смотри-смотри, плевать я на тебя хотел: реального дела на меня нет, я хоть сейчас могу завербоваться к святошам, Харганк уже пару раз намекал на такую возможность.

Выйдя из посольства, я направился прямиком в храм. Для вечернего призыва благодати было еще рано, но мне срочно приспичило пообщаться с богом. Вернее, с моим оборудованием, прослушивающим кабинет посла.

Изучив записи, я узнал, что пришла команда закрыть мое дело о контрабанде и заставить меня как можно скорее вернуться в Некварк для прояснения некоторых вопросов. Кроме того, я узнал, почему секретарь так долго меня мурыжил. Оказывается, Гмакус был занят: обрабатывал другого бойца своей будущей армии. Обе эти беседы подслушивал наш подлинный наниматель, посол Лаугана. Забавно, но он и его помощник упорно считают меня незаконнорожденным сыном мелкого жреца, воспитанным при дворе архимага. Я уже собрался уходить, когда пошел сигнал на запись.

В кабинет Абуса Халга влетел Баралис.

— Господин посол, возникли проблемы. Мальчишка потребовал прощение мелких преступлений, — заявил он с порога.

— Ничего страшного, пусть Гмакус напишет ходатайство. — Посол пожал плечами. — Мальчишка оказался чуть умнее, чем мы рассчитывали, но мы специально начали действовать заранее, так что времени для оформления бумаг вполне достаточно.

— Но Гмакус не хочет писать ходатайство. — Баралис выглядел немного растерянным. — Он говорит, что не будет ничего писать, поскольку мальчишка явно что-то скрывает.

— Не хочет писать, пусть не пишет, — равнодушно ответил посол. — Выдай Гмакусу присланный набор амулетов, у него уже есть пара носильщиков, пусть действует, как считает нужным.

— Но там почти двести килограммов! — Парень был сбит с толку. — Как они их дотащат? А без амулетов ничего не получится…

— Мальчик мой, — вздохнул посол, — для нас ничего не пропало. Твое положение останется твердым. Нас пригласили только для отвода глаз, и наше участие в переговорах по большей части номинальное. Основные переговоры пройдут без нас и тайно. Здешний король, — презрительная гримаса, — намерен создать альянс против бессмертных королей. Даже если бы мы знали точно, кому и что он обещает, наши шансы сорвать переговоры были бы весьма призрачными. А без информационной поддержки неудача просто гарантирована. Ее мы и спишем на нашего дорогого Гмакуса. Не забывай, его покровитель — наш конкурент, хотя все мы из одного лагеря. Все будет выглядеть так, будто мы выполняли их план, который провалился по их вине. А что касается нашего покровителя: если он и будет недоволен, то не сильно, ведь именно он настаивал на особой конфиденциальности. — Посол отложил в сторону документ, с которым работал, и поднялся. — Не забывай, что переговоры — лишь чрезвычайно удобная возможность выполнить волю покровителя и поссорить наших политических противников, так не вовремя решивших создать коалицию. Конечно, жалко упускать шанс прослушать эти переговоры, но не стоит ради этого совать голову в петлю. — Он прошелся до двери кабинета и обратно. — Так что выдай Гмакусу все присланное, и пусть голова болит у него. — Посол усмехнулся и сделал жест, как будто бросает на стол воображаемые кости. — Его ход. Но скорее всего, через пару часов он положит ходатайство тебе на стол.

Абус Халг с удовольствием наблюдал за удивленным выражением лица своего подчиненного. На самом деле он мог поставить золотой против дырявого ботинка, что ходатайство будет написано гораздо быстрее. Гмакус не захочет становиться жертвенным бараном. Но надо учить молодых всегда быть готовыми к проигрышу, чтобы не бросались сломя голову затыкать собственными задницами дыры в рушащихся планах.

Прослушав довольно поучительную беседу посла с его помощником, я вышел из храма. Пожалуй, стоит прогуляться до дома старшего королевского советника Язога. Именно туда нам предстояло забраться и установить подслушивающее устройство. Двухсоткилограммовый амулет — это, безусловно, круто, но все же будет лучше, если я сам заранее навещу Язога и обезврежу тамошнюю защиту. С такими мыслями я поймал местное такси-бричку и отправился к дому королевского советника. Разумеется, я не стал действовать напрямую. Для этой поездки я заранее выяснил у Харганка местоположение ближайшего к дому Язога храма, куда меня и привезли.