Итак, они держат в руках весь город. Это первое.

Второе — городу это нравится, а мое выступление против Бриклайтов поддержки не получит. Скорее, напротив. Как известно, дороги в кабаки куда протоптаннее, чем в церковь.

Торкилстон хмурился, на лице тот же гнев, но он старше и дисциплинированнее, смотрит в ожидании распоряжений, признал во мне лорда. Хотя бы потому, что он на мели, а я — с деньгами.

Я проговорил, едва не лязгая зубами от душившей меня ярости:

— Сэр Торкилстон, прошу вас быть здесь неотлучно. Думаю, не нужно вам напоминать, что особняк, как и весь сад, принадлежит госпоже Амелии. Всякого, кто придет непрошеным...

— Изрублю в капусту, — прервал он. — Не беспокойся, Ричард. Закон защищает частную собственность.

— Не колеблись, — предупредил я.

— Ни на минуту, — заверил он. — Любой, кто придет непрошеным, будет для меня тем, кто такое сделал...

Он покосился на дверь комнаты, за которой раздался безнадежный детский плач. Для них мир рухнул, мама оказалась совсем не всесильной.

Я хлопком подозвал Бобика.

— Охраняй здесь! — велел ему голосом сюзерена. — Оберегай всех в доме, не пускай чужих. Если на кого нападут — можешь... ликвидировать. А я скоро вернусь.

Он коротко вильнул хвостиком, объясняя, что всё понял, но в глазах остался укор. Я мысленно пообещал скоро вернуться, а потом мы вообще уплывем за море, за океан.

Зайчик подбежал к крыльцу, уши торчком, от копыт идет такой звон, словно танцует с кастаньетами. Я прыгнул с верхней ступеньки, Зайчик даже не пошатнулся, как будто я скакнул на чугунную статую.

— Жди нас, — сказал я Бобику. — А потом мы все трое уедем за океан...

Пес радостно взвизгнул и, упершись передними лапами в бок Зайчика потянулся ко мне. Я наклонился, дал себя лизнуть в лицо, и Пес вне себя от счастья упал и с ликующим визгом покатился по земле.

Зайчик с облегчением выметнулся за ворота. Земля застучала под копытами сухо и часто. Справа и слева замелькали дома, я направил Зайчика через площадь. Отпрыгивали испуганные люди, вслед кричали возмущенно и потрясали руками, но на этот раз мне начхать на общенародное мнение.

Дом Бриклайта почти вдвое крупнее здания городской управы. По обе стороны от входа по коновязи не меньше десятка коней ждут хозяев, мерно встряхивая торбами, привязанными к мордам.

В дверях двое дюжих стражей загородили дорогу.

— Кто? К кому?

— К Бриклайту, — рыкнул я.

Их отшвырнуло, как кегли, мне уже плевать на права человека, я прошел быстрыми шагами, а они отклеились от стен, заорали вдогонку, за спиной раздался топот подкованных сапог.

Впереди еще люди, я рыкнул:

— Где Бриклайт?

Кто-то вскрикнул испуганно:

— Он... наверху, наверху!

В конце коридора еще лестница, слуги и не слуги отпрыгивали при виде моей перекошенной морды. Ступеньки повели наверх быстро и покорно. Я поднимался, чувствуя себя раскаленным слитком металла, и вдруг сверху накрыло холодной волной.

Я дернулся, там у перил стоит человек в цветном халате мага, руки воздеты к своду. Я взлетел к нему, как лань, ухватил одной рукой за шиворот, а другой — за пояс, без раздумий швырнул через перила.

— Рожденным ползать...

С обеих сторон коридора застыли испуганные неслыханным вторжением люди. Я ощерил зубы и затопал ногами. Они метнулась вглубь, как испуганные голуби.

Лестница повела снова вверх, на третий этаж. Еще дважды обдало холодом, но колдунов я не заприметил. То ли бегу слишком быстро, то ли срабатывают магические ловушки на чужаков, понять не успел: навстречу шли, беседуя, огромный мужчина и женщина. Мужчина при виде меня сразу схватился за меч, но женщина сказала резко:

— Джафар, не смей!

Мужчина застыл, его пальцы, толстые, как сосиски, медленно соскользнули с рукояти. От него прошла волна холода, но не от женщины: очень красивая, еще не старая, где-то под тридцать, ослепительно величественная, статная, она смотрела на меня с веселым любопытством.

Я лишь скользнул по ним яростным взглядом, от женщины пахнуло пряными духами и настолько разгоряченным телом, что я невольно увидел ее под собой в разобранной постели среди подушек.

Мужчина зло всхрапнул вслед, а я бежал по коридору, изгоняя видение обнаженной женщины, что сладострастно извивается под моим навалившимся телом.

Налево открылся зал, на той стороне массивная дверь, украшенная золотом. Рядом крупный страж в бархатном камзоле и с огромным мечом в руках.

— Стоять! — прогремел он так могуче, что о стены ударилось и заметалось эхо. — Кто допустил...

— Пшел вон, — сказал я резко.

Он загородил дорогу, я с силой двинул его плечом, как в регби, и могучий с виду мужик улетел вместе с декоративным мечом. За спиной испуганные крики, я ударил в дверь ногой, как тараном.

Треск, обе половинки распахнулись и затрепетали, как крылья бабочки. Распахнулся богато украшенный кабинет, под стеной напротив двери широкий стол, за ним массивный мужик за шестьдесят, настоящий бык, как сразу определил я. Такие и в шестьдесят могут больше, чем иные в двадцать. И в то же время видно, что при всей крутости и напористости напролом не прет, умеет говорить и готовить почву. Такие обычно орудуют за спинами других, но умеют держать всех и всё в железной руке.

Рядом с Бриклайтом, а это явно он, еще один в неброской одежде, рассматривают бумаги. При моем вторжении оба подняли головы, человек в неброском тут же отодвинулся вместе со стулом.

Бриклайт в нечто нелепом из дорогой ткани, вроде махрового халата, что скрывает свисающее через ремень пузо, зато на груди толстая золотая цепь, сам халат прострочен золотыми нитями, пояс в золотых бляхах, а на пряжке нагло блестит кроваво-красный камень с голубиное яйцо размером.

При моем появлении он отшатнулся и чисто инстинктивно поддернул рукава, там массивные золотые браслеты. Ни дать ни взять — вождь папуасов, что всё богатство навешивает на себя.

С другой стороны, напомнил я себе трезво, по ту сторону Перевала хрен бы ему позволили вот так одеваться. Любой никудышный лордик ощутил бы себя уязвленным, что какой-то простолюдин выглядит богаче и знатнее, придрался бы к чему-нибудь, бросил бы в тюрьму и отобрал всё.

А то и не придирался бы, мелькнуло у меня. Достаточно слова лорда, у простолюдинов прав нет. А здесь — есть.

За спиной затопали тяжелые шаги, Бриклайт сказал резко:

— Ладер, не тронь! Пусть скажет, раз уж сумел...

Он не договорил, в маленьких поросячьих глазах проблескивают изумление и ненависть. Кто бы ни сумел пройти к нему, расшвыривая охранников, тот заслуживает внимания. И если еще прошел, как слон сквозь паутину, через все магические заслоны...