Он поставил ящик на землю и хмуро посмотрел на меня, потомна Машку.

– Идемте, – бросил нам, и мы вошли в дом.

По лестнице поднялись на второй этаж, Аркаша шел впереди,тяжело ступая. Мы оказались в небольшой комнате, что-то вроде офиса, из нее велузкий коридор, который закончился дверью. Аркаша достал из кармана ключ и отперее. Комната была метров девять, без окна, справа еще дверь.

– Там туалет, – сообщил Аркаша. –Располагайся. Которая из вас? – поинтересовался он. Я кивнула наМашку. – Звать как?

– Маша.

– Ну а меня Аркадий. Держи ключ. В углу чайник,разносолами кормить не обещаю, но с голоду не помрешь.

– Женщина в рюмочной… – начала я, но он меня перебил:

– Не бойся, она никому не скажет.

– Ваша жена?

– Вроде того.

Он повернулся и ушел.

Машка беспомощно огляделась. Комнатушка вызывала уныние.Продавленный диван, стол в углу, на полу электрический чайник. На столе нажестяном подносе чашка, тарелка с печеньем и пакетики чая.

– Похоже на камеру, – вздохнула Машка, садясь надиван, потрогала подушку в грязной наволочке, зачем-то передвинула плед вярко-красную клетку.

– Потерпи, – сказала я. – Это ненадолго. Ятебе книжек прихватила. Читай и отсыпайся.

– Ага, – кивнула она.

Мне не хотелось уходить, не хотелось оставлять ее в этойкомнате без окон.

– Ты ведь побудешь немного? – спросила она.

– Конечно. – Я устроилась рядом с ней на диване.

Я не знала, что сказать, и она молчала, небось думала о своеммуже, потому что через какое-то время спросила:

– А если они… если они придут к нему?

– Не выдумывай. Ник считает его малахольным, и онпонимает, что я ему никогда не доверюсь.

– Тебе Ник обязательно задаст вопросы.

– Возможно, такое желание у него и возникнет, но я нестану этого дожидаться. Я же сказала, если что, я смоюсь.

– Зачем тебе вообще уходить, ведь вы все решили?

– Хочу посмотреть, как будут развиваться события.

– Врешь ты все, Юлька, – вздохнула она. – Тыне хочешь уезжать. Ты не хочешь оставлять сына.

– Конечно, не хочу, – согласилась я.

– Значит, мы простимся навсегда? – Она смотрела наменя, как ребенок, для которого слово «навсегда», в сущности, ничего не значити все же пугает.

– До прощания еще далеко. Давай сначала посмотрим, чтоиз всего этого выйдет. В прошлый раз я тоже паниковала, и ничего, обошлось.

– Ты не сказала мне, что нашла документы, и проКузьминскую ничего не сказала. Почему?

– Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь.

– Я ведь говорила: без меня тебе будет легче, –задумчиво произнесла она.

– Легче – нет, может быть, спокойнее. Если я будузнать, что ты в безопасности и рядом с тобой твой муж, – это уже счастье.Понимаешь?

– Если бы я не встретила Тони, ты бы не стала ничего отменя скрывать. И мы были бы вместе. Ты ведь не считаешь меня предателем?

– Что за чушь, конечно, нет. Я любила Пашку, а тылюбишь Тони. И это правильно.

– Ладно, иди, – вздохнула она. – Буду читатьи постараюсь не свихнуться от скуки. Здесь есть телефон?

– Он тебе не нужен! Обещай мне, что ты не станешьзвонить и вообще не выйдешь из этой комнаты.

– Обещаю. Только не смотри на меня так. Сейчас тыпохожа на Лидию Григорьевну, помнишь нашу училку по химии? – Машкаулыбнулась, и я вместе с ней.

– Хорошо, я ухожу. Запри за мной.

Машка поднялась и проводила меня до двери, я слышала, какповернулся ключ в замке, и стала поспешно спускаться по лестнице.

Вечером я была у Виссариона. Он кивнул мне и сказал:

– Проблема.

– В чем дело? – насторожилась я.

– Того, кто нам нужен, нет в городе.

– Когда появится?

– Сказали, дней через пять.

– Скверно, – буркнула я.

– Можно поискать кого-то еще, но это опасно.

– Нет, – покачала я головой.

– За Машку не беспокойся, – продолжалВиссарион. – Аркаша хороший человек. Пять дней не такой уж большой срок.

Ответить мне было нечего. Я думала о Машке. Вряд ли пятьдней взаперти ее обрадуют, но выхода, похоже, нет. Я направилась к роялю, новдруг, повернувшись к Виссариону, спросила:

– Слушай, а что ты делал раньше? Ну, до того, какоткрыл кафе?

– Сидел, – ответил Виссарион.

– Долго?

– Да почти всю жизнь.

– Понятно, – кивнула я, зная, что продолжатьрасспросы бесполезно.

Два дня ничего не происходило. Напряжение во мне росло, авместе с ним и страх, но Ник не появлялся, и Машкой никто не интересовался. Впятницу Рахманов позвонил и предложил вместе пообедать. Я заехала за ним вконтору, он был хмур, выглядел усталым, но, в общем, вел себя как обычно. Я совсембыло решила, что его приглашение никакого отношения к недавним событиям неимеет, как вдруг во время десерта он спросил:

– Куда это твоя подруга уехала?

– Машка? – удивилась я.

– Ну, да.

– Я даже не знала, что она уехала. Мы виделись два дняназад, я отвозила ее к психиатру. Никуда она не собиралась.

– Странно. Тебе-то уж она должна была сказать.

– Какое тебе дело до Машки? – нахмурилась я.

– Мне – никакого. А вот Антон, по-моему, недоволен. Онасказала, что уехала к тетке. У нее есть тетка?

– Наверное. У всех есть тетки, почему бы и у нее небыть? Странно, что тебя это так беспокоит.

– Может, твоя подружка завела кого-нибудь настороне? – усмехнулся он.

– Не болтай чепухи. Она любит Тони. К тому же изменавовсе не в ее характере.

– Жаль, что вы в этом с ней так непохожи, –съязвил он.