– Приезжай, только я бы тебе не советовал встречаться сним сейчас, – сказал парень. – Он пьян в стельку и злой как черт.

– Переживу.

Бросив трубку, я взяла сумку и пошла к выходу. Задержаласьвозле плаката, Че улыбался мне, и я сказала:

– Прощай, команданте, – а потом прижалась губами кего губам, и на какое-то мгновение мне показалось, что он мне ответил.

В клуб я вошла с черного хода. Парень, открывший мне дверь,кивнул вместо приветствия и буркнул:

– Он у себя.

У себя, значит, в одной из задних комнат, которую Никоблюбовал уже давно. Хозяином клуба был Долгих, и Ник чувствовал себя здесь какдома. Я поднялась на второй этаж, коридор был пуст, подошла к нужной мне дверии достала пистолет.

Ник был один, сидел, облокотившись на стол, лицо его былобледным, глаза бессмысленно таращились в пустоту, он отупел от выпивки. Настоле стояло две бутылки, обе пустые, посуда.

– Ник, – позвала я. Он перевел взгляд на меня икриво улыбнулся:

– Салют, радость моя. Садись, выпей со мной.

И тут его взгляд зацепился за оружие в моих руках. Выражениеего глаз изменилось, он мгновенно протрезвел, вскочил, рука метнулась подраспахнутый пиджак, но в ту же секунду я выстрелила, один раз, второй, третий…Ник удивленно замер, а потом рухнул на стол и начал медленно с него сползать,увлекая за собой пустые бутылки, бокал, тарелки, которые со звоном упали напол.

Я подошла к нему, перевернула на спину и заглянула в еголицо. Оно было странно спокойным. Непривычно мягкое выражение его поразиломеня, я никогда Ника не видела таким. Глаза все еще смотрели удивленно, ротчуть кривился, как будто Ник силился улыбнуться. Он казался очень молодым ипочти красивым, если труп вообще можно назвать красивым.

Трудно было думать о Нике как о трупе. Наверное, я бы неудивилась, если бы он сейчас вдруг хихикнул, а потом, поднявшись, заявил:«Хватит валять дурака». Но я знала, он никогда не поднимется. Все три пулипопали ему в грудь, на полу под ним натекла лужица крови. Я вздохнула и закрылаего глаза, вновь поразившись тому, каким безмятежным стало его лицо, точно оннаконец избавился от непосильного груза.

Мне давно было пора уходить, но что-то удерживало меняздесь, может быть, его предсмертная улыбка. Я услышала топот ног за дверью ирезко выпрямилась. Дверь распахнулась, и в комнату один за другим вбежали троеохранников. Они с очумелым видом смотрели на труп у своих ног, а я кивнула напистолет:

– Не возражаете, если я уйду? Как видите, настроена ясерьезно.

Старший из охранников поднял на меня глаза и покачалголовой, точно в досаде.

– Допрыгался, придурок, – сказал зло и добавил: –Собаке собачья смерть. Мы ничего не видели, – кивнул он мне и покосился насвоих товарищей, те растерянно переглядывались. – Вы поняли? –повысил он голос, они, точно очнувшись, кивнули в ответ. – Уходи черезчерный ход, – сказал он мне. – Ментов вызовем через двадцать минут,надеюсь, тебе хватит этого времени.

– Хватит, – ответила я.

Наклонилась и поцеловала Ника в губы. Не знаю, почему я этосделала. В тот момент мне казалось, что он, в самом деле, был мне другом.Чокнутый сукин сын, который иногда мог удивить. А, может, мне вдруг сталогорько оттого, что не было на свете человека, который по нему заплачет, как небыло человека, который заплачет по мне. Я выпрямилась под растеряннымивзглядами парней, один из них посторонился, пропуская меня к двери, я вышла вкоридор, не удержалась и еще раз взглянула на Ника. Мне показалось, что улыбкана его лице стала шире.

Я вернулась в машину, у меня есть двадцать минут.Достаточно, чтобы покинуть город, но делать этого я не собиралась. Еще толькоувидев Машку, там, в комнате без окон, я поняла: никуда отсюда не уеду.Когда-то я обещала ей: если не смогу посадить всю эту свору в тюрьму, топопросту их перестреляю. Пришло время отвечать за свои слова.

Для начала следовало позаботиться о надежном убежище, и яподумала о доме Ника, где недавно пряталась. У меня не было от него ключей, и яотправилась на квартиру Ника. Странно: в тот момент мысль о том, что я должнабыть осторожной, должна прятаться, ни разу не пришла мне в голову. Я быласпокойна и сосредоточенна. Оставила машину возле подъезда и поднялась вквартиру. Связку ключей я нашла в ящике стола на кухне, забрала все. Я не оченьверила, что Ник хранил документы, которые взял из машины убитой Елены, в своейквартире, впрочем, я не была уверена, что взял их именно он. Но тщательно обыскалаквартиру, не торопясь и ни разу не взглянув на часы. Время вроде бы меня совсемне интересовало. В спальне за картиной обнаружила сейф, ни один из ключей кнему не подошел, да и комбинации цифр я не знала. Если честно, документы в тотмомент мало меня заботили, я уже все решила, и, найду я их или нет, особогозначения не имело. Просто подумала: если они в сейфе, кое для кого это окажетсянеприятным сюрпризом.

В тумбочке лежала пачка долларов, я сунула ее в карман ипошла к выходу. Машину я оставила в двух кварталах от дома Ника и в пригороддобиралась на автобусе, по дороге купила в магазине краску для волос. Вышла задве остановки до цели моего путешествия и оставшуюся часть пути прошла пешком.Дома вокруг за высоченными заборами выглядели необитаемыми. В таких домах людеймало волнует, что творится у соседей, в ту минуту я могла лишь порадоватьсяэтому.

Я подошла к калитке, достала связку ключей, один из нихподошел к замку, и калитка открылась с мягким скрипом. Я заперла ее и неторопясь поднялась на крыльцо. Сигнализации в доме не было, по крайней мере, вто время, когда я отсиживалась здесь. Два замка, три оставшихся ключа насвязке.

Позади дома была калитка, выходившая в переулок, ее я виделаиз окна кухни, четвертый ключ, должно быть, от нее.

Повернула ключ в замке, шагнула в холл и огляделась, потомзакрыла дверь. Немного постояла, прижавшись к ней спиной. На некоторое времяэтот дом должен стать моим убежищем. Я усмехнулась, усмотрев в этом недобруюшутку. Не спеша прошлась по первому этажу, бросив сумку в холле. Потом решиласварить кофе и вот тогда обратила внимание на листок бумаги, исписанныйаккуратным мелким почерком. Он был прикреплен магнитом к дверце холодильника.Письмо Ника. Я сняла его и стала читать.