– Как дальше сложилась судьба девушки? – Искренне сопереживая, поинтересовался племянник.

– Не знаю. Я не позволял себе этим интересоваться.

Рыцарь ответил довольно сухо, плотно сжал челюсти, так что на скулах заходили желваки, бросив быстрый взгляд на взволнованное лицо Уилла невольно задержал на нем задумчивый взор, неожиданно для себя, заметив переживания того изумился, невольно меняясь в лице. Уэйкфилд был приятно удивлен и растроган поразившись в душе, что его история так глубоко задела племянника, не привыкший к подобному участию, даже растерялся и немного смутился, решив перевести разговор к их главной проблеме.

– Теперь уже поздно об этом говорить, сейчас самое главное Седрик.

Дождавшись отъезда гонца, вместе отправились в комнату Агнессы. Увидев искаженное гневом лицо мужа, она инстинктивно, сама не зная, куда попыталась бежать, Уилл пинком прикрыл дверь процедив сквозь зубы:

– Очень хорошо, значит, ты и сама все поняла, объяснять не придется.

Агнесса замерла, с неподдельным ужасом глядя на мужа, таким она его видела впервые.

– Зачем? – Крикнул, как плетью ожег Уилл.

С бешеной силой резко ударил кулаком в стену и, глядя в упор, буквально по слогам спросил:

– За что ты мстишь ему?

– Ты сам знаешь.

– Это все ложь и теперь мы оба это знаем.

Агнесса понемногу начала приходить в себя, неожиданное разоблачение вначале выбило ее из привычной колеи, но твердо уверенная в любви к себе со стороны мужа, и мысли не могла допустить, что он посмеет применить к ней силу. Она решила перейти в наступление, подобно ядовитой змее выплевывающей яд зло бросила ему в лицо:

– Бастард.

Дама заранее самонадеянно была убеждена, что этим оскорблением настолько сильно сумеет унизить его, что сломит волю и самообладание мужа. Уилл презрительно скривился:

– Ты подслушивала, зная тебя об этом можно было и сразу догадаться. Но я даже предположить не мог, что ты способна опуститься до такого подлого предательства. Как ты осмелилась пожелать смерти моему родному брату, самому дорогому для меня человеку?

Подойдя вплотную, рыцарь угрожающе навис над ней, испепеляя ненавидящим взглядом.

– Да, я бастард, но бастард, по крайней мере, имеющий сердце и способный любить, а ты хоть и являешься законнорожденной, но абсолютно лишена элементарного представления о совести и чести.

Неистовая злоба буквально до краев переполняла черствую душу леди, сознание собственной беспомощности в этот момент еще сильней усиливало дикую ярость и только распаляло, теряя рассудок, позабыла страх и не в состоянии сдерживать себя, желчно выкрикнула:

– Седрик уже покойник.

Уилл судорожно всем телом вздрогнул, бледнея, сузил в миг заледеневшие глаза:

– Если, не дай Бог, с ним действительно что-то случится, даже не сомневайся, клянусь, лично убью тебя.

Глядя сейчас в его лицо, она даже и на минуту не усомнилась, его слова совсем непросто угроза, побледнев, дрожащим голосом неуверенно протянула:

– Ты не посмеешь, я беременна и рожу тебе сына, но при условии, ты не станешь помогать Седрику, решай, кого ты выбираешь?

Уилл мертвенно побледнел, развернувшись твердым шагом, вышел из комнаты, переведя взгляд на молчавшего все это время Уэйкфилда, Агнесса резко всем телом отвернулась, такого откровенного презрения даже ей не удалось выдержать. Рыцарь вышел, тщательно запирая дверь с наружной стороны, предусмотрительно распорядился выставить у ее комнаты охрану, приказав озадаченному воину под страхом смерти не только не выпускать леди, но и не вступать с ней ни в какие разговоры до самого их возвращения.

Просчитав, что гонец уже уехал на достаточное расстояние, чтобы они могли с ним не столкнуться, решили немедленно отправиться в дорогу. Была глубокая ночь, но им и в голову не пришло отложить отъезд до рассвета, собрав довольно многочисленный отряд, тронулись в путь.

* * *

Ингрид была глубоко разочарованна, все ее старания оказались напрасными, подземный тоннель, проходивший под ее камерой, не соединялся с помещениями в противоположной стороне, где как ей удалось выяснить, находились пленные, попасть к ним можно было лишь, минуя стражников. Она прекрасно понимала, что ничем не может помочь пленным, не имея другого выбора, решилась бежать сама. В углу под слежавшейся сырой соломой кое-как нашарила небольшое железное кольцо, покрутив с силой, потянула на себя, старания не увенчались успехом, и ей пришлось довольно долго еще возиться, прилагая невероятные усилия, пока, наконец, плита в полу не сдвинулась. Протиснувшись сквозь узкое отверстие, закрыла и без того ничего не видящие в темноте глаза и, разжав руки, прыгнула вниз. Проход был очень узким, ей тут же стало жутко при мысли, что возможно дальше он мог уже осыпаться и через завал ей не удастся пройти, приходилось идти, согнувшись, на голову постоянно сыпалась комья потревоженной земли. Наконец добралась до основного коридора и теперь уже могла распрямиться во весь рост. Еще долгое время брела в темноте, преследуемая одним единственным желанием как можно скорее увидеть дневной свет, когда же заметила, слабо пробивающиеся сквозь щели в двери солнечные лучи вмиг сникла, поняв, ей просто некуда идти.

Вернуться в замок? Тогда уж лучше сразу ползти назад в камеру. Что может она сделать в одиночку голыми руками против хорошо вооруженных воинов Джеймса. Бредя уже по инерции, добралась до выхода, немного постояла и, зажмурившись от ослепляющего света, шагнула в безрадостную свободу. У нее уже не осталось больше сил, сознание безысходности добило ее, рухнув на землю, прямо у самого выхода, уткнула лицо в колени и горько зарыдала. Перед заплаканными глазами, казалось, в один миг промелькнула вся прожитая жизнь, так счастливо когда-то начинавшаяся, судорожно всхлипывая, вспомнила себя молодой и красивой, влюбленной в благородного Уэйкфилда.

– Почему, почему, отец? Как ты мог так поступить с ним и со мной, ведь ты же любил свою единственную дочь? – Шептали искривленные страданием губы. – В чем моя вина? Причем же здесь я? Ведь я даже ничего не знала. Разве все так должно было быть? Зачем я живу? Почему не погибла вместе с вами? – Исступленно взывала дама, глядя куда-то в высь. – Я даже не могу отомстить за вас. – И тут же пораженная собственной догадкой замерла – Нет, я расплачиваюсь за грех совершенный вами. Ты бесчестно стремился стать богаче, вот результат, нас всех уничтожили, я тоже уже не в счет, а замком владеет теперь захватчик и никогда больше он не будет принадлежать наследнику нашего рода. Неужели, отец, ты этого хотел для всех нас?

* * *

Бренда и Кэтрин после трудных мытарств так и не смогли определить нужное направление. Отчаяние разрывала их сердца, мысли о томящихся в неволе любимых и женщине так бескорыстно пожертвовавшей собой ради их свободы ни на минуту не выходили из головы. Уже стемнело и девушки, чтобы окончательно не заблудится, решили переждать в лесу. Удалившись подальше от дороги, укрылись в лесной чаще. Тесно прижавшись плечом к плечу, присели под раскидистым дубом, тщательно вглядываясь в ночную темноту широко открытыми от ужаса и страха невидящими глазами, с замиранием в сердце прислушивались к шелесту листьев и крику растревоженных птиц. Неожиданно ночную тишину разорвал топот приближающихся конских копыт.