Арихис и Византийский император стали естественными союзниками в попытке противодействовать франкской гегемонии. А для императрицы святой Ирины добровольное признание Беневентского князя себя вассалом Византийского василевса дало повод для возврата Равеннского экзархата, находящегося под властью франков, и прочих имперских владений в Италии. Встревоженный этим, в 781 г. Карл Великий был вынужден отвлечься от Саксонской войны и завязать прямые отношения с императорским двором, чтобы предотвратить неприятный для него союз.

Его инициатива была с пониманием встречена императрицей св. Ириной. Она предприняла далеко не очевидный шаг, демонстрирующий в равной степени ее политическую мудрость, предусмотрительность и… слабость престола. В 782 г. императрица направила сакеллария Константина к Карлу Великому с предложением обручить его восьмилетнюю дочь Ротруду со своим сыном, императором Константином VI. Получив согласие, царица приказала евнуху и нотариусу Елисею обучить Франкскую принцессу греческому языку, традициям и законам Римской империи[274]. Обручение происходило в самом Риме в присутствии представителей сторон.

Франки уже давно являли собой серьезную военную и политическую силу и, заняв земли лангобардов, стали фактическими хозяевами Италии. В мире теперь существовала не одна христианская Империя под властью Римского царя — рядом с ней возникла огромная держава, включающая в свои границы народы и земли от Пиренеев до Дуная и от Северного моря до Рима. По сравнению со старой Римской империей государство франков имело то преимущество, что вошедшие в его состав народы были скованы одной железной волей политической власти Карла, единством церковного и административного устройства и общностью интересов, поскольку в нем довлел германский элемент. Этот гигант должен был найти свое место в истории, что вскоре и произойдет[275].

Карлу пришлось многое сделать для того, чтобы создать из подчиненных его власти народов государство. К моменту его правления старая римская налоговая система уже прекратила свое действие, и теперь королю пришлось определить источники покрытия своих расходов. Таковыми стали земли, находящиеся непосредственно в его собственности, дань, выплачиваемая покоренными народами, а также церковные земли, которые Карл искренне считал своими. Основная часть общественных расходов была возложена на собственников земель и зданий, а король сконцентрировал свое внимание главным образом на военных расходах. Надо сказать, что, несмотря на обширность

своей Империи, сам Карл не гнушался непосредственным управлением своими чиновниками[276].

Далеко превосходя своих современников в понимании имперской идеи, Карл Великий пытался сделать все для того, чтобы входящие в состав его государства народы не чувствовали своей второстепенности по сравнению с франками. Он не стал менять границы расселения конкретных этнических групп, и в результате Франкская держава включала в себя 12 крупных провинций: Италию, Нестрию, Австразию (вместе они составляли Францию), Аквитанию, Васконию (Гасконь), Септиматию (Готию), Провинцию (Прованс), Бургундию, Алеманию, Баварию, Тюрингию, Фризию и Саксонию. Далее в провинциях были нарезаны графства, где власть короля олицетворяли граф и местный епископ. А чтобы король имел непосредственные знания о состоянии дел в провинциях, Карл учредил институт missi dominici (государевых посланников).

Важное обстоятельство, которое будет играть в последующие столетия немаловажную роль, — в 786 г. Карл предпринял решительные меры по восстановлению Флоренции, разрушенной еще Тотилой. Как утверждают, в течение почти трех с половиной веков этот удивительный город лежал в развалинах, пока несколько семей, проживавших в этой местности, не отправились к королю с соответствующей просьбой. Тот не стал чинить препятствий, более того, снарядил значительный отряд из пехоты и конницы и издал закон, согласно которому жители Рима должны были направить во Флоренцию искусных ремесленников и мастеров вместе с семьями. Военная помощь оказалась весьма кстати, и уже в 801 г. город фактически начал свою вторую жизнь. А в 805 г. король прибыл сюда лично, произвел многих знатных горожан в рыцари и основал храм Святых Апостолов в Борго[277].

Правительство Карла брало на себя обязанности не только заботиться о мирских интересах, но и укреплять господство христианской этики. Чтобы препятствовать «возрастанию греха на земле», предупреждать людей «не попадать в лапы сатаны», «способствовать произрастанию плодов доброго учения и уничтожению пороков». Карл нисколько не сомневался, что он обязан иметь попечение об общественной нравственности, о религии, как бы об интересах Бога, полагая, что их права и обязанности простираются на управление мыслью и совестью[278].

А потому его посланники, missi, по приезде в регион созывали собрания, на которых методом опроса уточняли, как соблюдается религия, каково поведение духовенства, знают ли аббаты и аббатисы устав своего монастыря, согласно ли их поведение с этим документом, знает ли христианский народ Символ Веры, соблюдается ли воскресный отдых и т. п. Missi имели право беспрепятственного посещения всех монастырей, включая женские обители, контролировали образ жизни епископов и монахов, проверяли, правильно ли совершается Литургия, совершается ли крещение по римскому обряду или нет. Им же предписывалось посещать церковные сокровищницы и ревизовать имущество. Наконец, от них требовали проверять церковные книги на предмет возможно вкравшихся туда ошибок[279].

Как отмечают исследователи, великий франк был весьма чуток к делам включенным в состав его Империи народов. В первую очередь он озадачился проблемой обеспечения единого законодательного пространства, неоднократно давая приказы внести изменения в местные «варварские» сборники права. В 802 г. король повелел опубликовать «права всех народов, не имеющих писаных законов». Повсеместно, несмотря на господство старого римского права, существовали национальные правовые системы, активно применявшиеся различными народами. Не желая ни в чем подавлять волю своих подданных, Карл сохранил особый политико-правовой статус Италии, которую практически не коснулась система графств. Это действительно был мудрый и стратегически мыслящий политик мирового масштаба[280].