По официальным данным Комендатуры Кремля, с февраля по май 1935 г. в результате «чистки» из этой структуры уволили 413 человек, 29 из которых арестовали{530}. 14 февраля Политбюро ЦК ВКП(б), по представлению Г. Г. Ягоды, приняло постановление о выведении Комендатуры Кремля из подчинения ЦИК СССР и Наркомата обороны СССР и передаче ее «Народному комиссариату внутренних дел по внутренней охране и народному Комиссариату обороны по военной охране»{531}. Сталинское Политбюро ЦК ВКП(б) завершило в 1935 г. дело, начатое «коллективным» Оргбюро ЦК РКП(б) в 1919 г. выведением из Кремля «Бюро пропусков [В] ЦИК»: приняло постановление, естественно, выполненное в полном объеме, о незамедлительном выводе из Кремля приемных и канцелярий ЦИК СССР, ВЦИК, Центральной избирательной комиссии, а также вспомогательных структур (мастерских и столовой){532}. Следует заметить, что М. И. Калинин, прекрасно помнивший давний конфликт с Н. Н. Крестинским и его товарищами по Оргбюро ЦК РКП(б) и учитывавший свой реальный вес в сталинском Политбюро ЦК ВКП(б), обсудил с А. С. Енукидзе и официально предложил от имени Коммунистической фракции ВЦИК (притом, что А. С. Киселев, между прочим, еще не успел поставить вопрос на фракции) высшему большевистскому руководству вывести ВЦИК из Кремля еще в 1930 г.{533} А. С. Енукидзе считал целесообразным выведение из Кремля не ВЦИК, а некоторых отделов ЦИК СССР, ВЦИК, СНК СССР и СНК РСФСР, что позволяло оставить в Кремле только «…самые основные части ЦИКов и Совнаркомов»{534}. Однако тогда, в 1930 г., инициатива М. И. Калинина не встретила сочувствия в руководящем ядре ЦК и ЦКК ВКП(б){535}, да и сам М. И. Калинин счел убедительным предложение А. С. Енукидзе ограничиться «перенес[ением] лишь части аппаратов ВЦИК и Совнаркома»{536}.

Как установил маститый исследователь сталинского руководства В. А. Невежин, для выполнения постановления Политбюро от 14 февраля 1935 г. была создана специальная комиссия, в которую вошли представители НКВД СССР (Г. Г. Ягода, Г. А. Молчанов, К. В. Паукер, М. П. Фриновский), а также секретарь Президиума ЦИК СССР А. С. Енукидзе и комендант Кремля Р. А. Петерсон. Комиссии поручалось в двухмесячный срок разработать и представить план реорганизации охраны Кремля. Одновременно намечалось вывести за его пределы Объединенную военную школу им. ВЦИК, являвшуюся собственно военным гарнизоном и насчитывающую до полутора тысяч красноармейцев и командиров{537}.

3 марта решением Политбюро ЦК ВКП(б) А. С. Енукидзе по «ходатайству ЦИК ЗСФСР»{538} и собственной «просьбе»{539} освобождался от должности секретаря ЦИК СССР и назначался на ответственный пост председателя ЦИК ЗСФСР, что, казалось бы, автоматически делало его сопредседателем ЦИК СССР. Ю. Н. Жуков прокомментировал назначение следующим образом: «Единственное, что должно было насторожить, но только самого Енукидзе, что ни он, ни ЦИК ЗСФСР никуда ни с какой просьбой не обращались»{540}. 17 марта А. С. Енукидзе отправил К. Е. Ворошилову письмо, из которого следует, что отставленный секретарь ЦИК СССР еще не ощущал опасения за свои жизнь и свободу: «Дорогой Климент Ефремович, 1. О всех комиссиях, где я состоял, я написал в ЦК и ВЦИК Союза. Ответа пока нет. Я лично очень желал бы остаться в комиссиях по театрам, в Пушкинском комитете, в Красном Кресте и друг[их общественно-просветительных] комиссиях. Пишу это только тебе. (Комиссия по театрам, кажется, обнимает все республики.) – Это я пишу между прочим, но заменить меня надо. Второстепенные “мелкие” вопросы – если меня не будет – поручи т. Бубнову. А когда я буду здесь – поручай мне. Состав Б[ольшого] т[еатра] надо пересмотреть, и кто уже не работает, их [надо] отчислить от театра – кого совсем, выдав им некоторое единовременное] пособие, а других – стариков – перевести на пенсию. […] ЦИК в большинстве моих комиссий наметил т. [И.А.] Акулова»{541}.

21 марта Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило документ, приоткрывший завесу тайны над переводом А. С. Енукидзе на «ответственную» должность в ЗСФСР и Советском Союзе. Разъяснялось: Енукидзе «переведен на меньшую работу в качестве одного из председателей ЦИКа Закавказья, причем представительство Закавказской федерации в ЦИК СССР в качестве одного из председателей последнего оставлено за т. Муталибовым. […] Действительные мотивы этого перемещения не могли быть объявлены официально в печати, поскольку опубликование могло дискредитировать высший орган советской власти. […] В начале текущего года стало известно, что среди служащих правительственной библиотеки и сотрудников комендатуры велась систематическая контрреволюционная травля в отношении руководителей партии и правительства – особенно в отношении т. Сталина, с целью их дискредитации. При ближайшем расследовании органами НКВД источников распространения этой травли было обнаружено в последнее время несколько связанных между собою контрреволюционных групп, ставивших своей целью организацию террористических актов в отношении руководителей советской власти и партии и в первую очередь в отношении т. Сталина. […] Многие из участников и в особенности участниц кремлевских террористических групп (Нина Розенфельд, Раевская, Никитинская и др.) пользовались прямой поддержкой и высоким покровительством т. Енукидзе. Многих из этих сотрудниц т. Енукидзе принял на работу и с некоторыми из них сожительствовал»{542}.

И. В. Сталин предпринял политический зондаж, с целью понять, насколько руководящее ядро ВКП(б) готово к чистке своих собственных рядов. Л. Д. Троцкий справедливо заметил в «труде» о И. В. Сталине: «По словам Николаевского, Бухарин называл Сталина “гениальным дозировщиком”. Это выражение, только без гениальности, я слышал впервые от Каменева. Оно имеет в виду способность Сталина выполнять свой план по частям в рассрочку. Эта возможность предполагает в свою очередь наличие могущественного централизованного аппарата. Задача дозировки состоит в том, чтобы постепенно вовлекать аппарат и общественное мнение страны в иные предприятия, которые, будучи представлены сразу в полном объеме, вызвали бы испуг, негодование и даже спор»{543}. Будучи «дозировщиком», секретарь ЦК ВКП(б) ограничился в резолютивной части, без сомнения, лично им отредактированного документа указанием: «Само собой разумеется, что т. Енукидзе ничего не знал о готовящемся покушении на т. Сталина, а его использовал классовый враг как человека, потерявшего политическую бдительность, проявившего несвойственную коммунисту тягу к бывшим людям. […] Учитывая же вскрытые следствием факты, и особенно в последнее время, ЦК считает необходимым обсудить на ближайшем Пленуме ЦК вопрос о возможности оставления т. Енукидзе в составе ЦК ВКП(б)»{544}. А. С. Енукидзе сразу же отписал Политбюро ЦК ВКП(б) и лично К. Е. Ворошилову и Г. К. Орджоникидзе о согласии с решением Политбюро об освобождении от должности секретаря ЦИК СССР и признанием выдвинутых в его адрес обвинений «справедливыми»{545} (в чем именно – Енукидзе не уточнил). А. С. Енукидзе просил К. Е. Ворошилова и Г. К. Орджоникидзе, а через них Политбюро в целом об отмене решения о назначении на работу в Закавказье{546} и предоставлении «любой маленькой работы по указанию ЦК и вне Закавказья»{547}.