Иоанн Кронштадтский оставил в своем дневнике запись об этом дне: «Он тихо скончался. Вся Семья Царская безмолвно с покорностью воле Всевышнего преклонила колени. Душа же Помазанника Божия тихо отошла ко Господу, и я снял свои руки с главы Его, на которой выступил холодный пот.

Не плачь, не сетуй, Россия! Хотя ты не вымолила у Бога исцеления своему Царю, но вымолила зато тихую христианскую кончину, и добрый конец увенчал славную его жизнь, а это дороже всего!»

«Он умер, как он жил: просто и благочестиво, — вспоминала его двоюродная сестра греческая королева Ольга. — В 10 часов утра, когда Он причащался, он повторял каждое слово молитв: “Верую, Господи, и исповедую” и “Вечери твои тайныя” и крестился. Всем нам он протягивал руку, и мы ее целовали… Никогда не забуду минут, когда Ники позвал меня под вечер посмотреть на выражение Его лица… Мы долго с Ники стояли на коленях и не могли оторваться, все смотрели на это чудное лицо».

Преждевременная смерть человека, который с таким достоинством нес на своих широких плечах груз ответственности за свою огромную империю, человека, за время правления которого впервые за многие столетия не было войн, явилось непоправимой утратой. Во время его царствования все чувствовали себя в безопасности, потому что знали — у руля государственного корабля стоит сильный человек.

«Этот красивый светловолосый гигант обладал железной волей, он ненавидел лесть и обман, никогда не кривил душой и всем казался совершенным творением природы. И телом и душой он был настоящим богатырем, сродни легендарным героям русских былин, как Артур у англичан и Зигфрид у германцев», — писал по прошествии времени в своих мемуарах великий князь Кирилл.

Многие свидетельства о нем отчасти легендарны, но они показывают, что царь воспринимался большинством народа как былинный персонаж. Считается, что император Александр запечатлен в центральной фигуре Ильи Муромца знаменитой картины В. М. Васнецова «Богатыри».

Последнюю дорогу государя от Ливадии до ялтинского мола усыпали лаврам, хвоей и цветами. Простой народ провожал своего царя пешком до Ялты. И с ними вместе шла Мария Федоровна. В момент смерти мужа она так крепко прижимала его к себе, как будто не давала уйти, и одновременно с его кончиной потеряла сознание. Теперь она не сдерживала слез, которые лились бесконечным потоком, но не облегчали ее боли.

Манифест, возвестивший России о восшествии императора Николая II на прародительский престол, начинался словами:

«Богу Всемогущему угодно было в неисповедимых путях своих прервать драгоценную жизнь горячо любимого Родителя Нашего, Государя императора Александра Александровича. Тяжкая болезнь не уступила ни лечению, ни благодатному климату Крыма, и 20 октября Он скончался в Ливадии, окруженный Августейшей Семьей Своей, на руках Ее Императорского Величества Государыни Императрицы и Наших.

Горя Нашего не выразить словами, но его поймет каждое русское сердце, и Мы верим, что не будет места в обширном государстве Нашем, где бы не пролились горячие слезы по Государю, безвременно отошедшему в вечность и оставившему родную землю, которую Он любил всею силою Своей русской души и на благоденствие которой Он полагал все помыслы Свои, не щадя ни здоровья Своего, ни жизни. И не в России только, а далеко за ее пределами никогда не перестанут чтить память Царя, олицетворявшего непоколебимую правду, и мир, ни разу не нарушенный во все Его Царствование».

Действительно, «горячие слезы» лились по всей стране — и во дворцах аристократов, и в скромных жилищах разночинцев, и в деревенских избах.

Близкие отмечали, что с его смертью канули в Лету дух взаимопонимания, непринужденность и веселье, царившие в царской семье. Об этом говорили и писали все.

Спустя несколько месяцев после смерти Александра Мария Федоровна писала Георгию, который был совсем один в Аббас-Тумане: «Ты знаешь, как тяжело опять быть в разлуке с тобой, особенно теперь, в это ужасное время… повсюду мне кажется, что в любой момент он может войти… И я все не могу осознать и заставить войти в мою голову эту страшную мысль, что все кончено и мы должны продолжать на этой грустной земле уже без него!.. Мой приезд сюда, в наш любимый Аничков дворец, где мы были так счастливы в течение 28 лет — а теперь все пусто и страшно. Любимые комнаты, когда-то такие родные и симпатичные, а теперь пустые и грустные. Я чувствую себя в них абсолютно потерянной. Я ощущаю, что душа их покинула».

«Смерть императора Александра решила судьбу России. Страна потеряла в лице Государя ту опору, которая препятствовала России свалиться в пропасть», — писал великий князь Александр Михайлович.

«Если бы он не умер, когда ему было лишь 49 лет, то ни японской войны, ни революции 1905 года, а возможно, и мировой войны и последовавших за ней чудовищных кровопролитий могло бы и не быть. Россия — и не исключено, что и весь мир — могли быть избавлены от этой голгофы.

Его смерть стала зловещим закатом, после которого мрачные сумерки, предшествующие той страшной ночи, что погрузила Россию во тьму, начали неумолимо сгущаться. Его смерть была началом конца», — отмечал великий князь Кирилл Владимирович.

На вопрос, как спасти Россию, Витте, указывая на портрет Александра III, с пафосом ответил: «Воскресите его!»

Французское правительство сообщило Николаю II, что новый мост, который соединит берега Сены напротив Дома инвалидов, будет носить имя российского императора.

На родине память Александра III была увековечена превосходным памятником работы Паоло Трубецкого. Мощная фигура императора, держащего под уздцы крепкого коня, олицетворяющего Россию, высилась в Петербурге на площади перед Московским вокзалом. Императрица Мария Федоровна очень любила этот памятник, говоря, что именно таким царь и был при жизни. После революции скульптура чудом сохранилась в запасниках Русского музея, а недавно ее снова установили вместо ленинского броневика перед Мраморным дворцом, принадлежавшим когда-то великому князю Константину Константиновичу.

Памятник Опекушина, изображавший императора в образе могучего богатыря, олицетворяющего волю и величие, был поставлен в Москве рядом с храмом Христа Спасителя. После революции его разрушили одним из первых, а потом пришел и черед храма.

Но невозможно было уничтожить память об императоре и стихи неизвестного автора, ставшие народными:

Анненков Г. П. Царствование императора Александра III. СПб, 1895.

Барковец О., Крылов-Толстиковец А. Неизвестный император Александр III: очерки о жизни, любви и т. д. М., 2002.