Вернувшись в здание вокзала, Олег застал там настоящий военный совет, как в кино — на сдвинутых в центре зала ожидания буфетных столах стояли керосиновые лампы, а между ними была расстелена большая карта. Вокруг стояли, сидели и ходили военные разного возраста, звания и родов войск, но центральное место композиции занимал полковник Карасов, держащий в одной руке стакан чая в классическом железнодорожном подстаканнике, а в другой — телескопическую указку.

—Для выдвижения колонны, — вещал полковник, — мы временно демонтируем бетонное ограждение — вот здесь. Колонна выдвигается по вылетной магистрали, соответствующей бывшему направлению на Москву — то есть, по вот этому проспекту и далее прямо. Согласно теории, дорога должна была сохраниться до границы фрагмента. Ориентировочно, это порядка пятидесяти километров. Что находится дальше, мы никакой информации не имеем, но дороги там точно нет. Есть предположение — подчёркиваю, именно предположение! — что там кусок Уймонской долины, элиминированный в 2001 году, однако точное взаиморасположение фрагментов мы вычислять пока не научились, так что будьте готовы ко всему. На головном танке, имеющем командирскую модификацию МК, вместо дополнительной рации смонтирован детектор репера. Как только вы покинете границы фрагмента, он заработает. Также появится возможность пользоваться связью и прочей электроникой. К сожалению, детектор довольно примитивный, и направление придётся определять методом последовательной триангуляции. Сейчас в грузовики загружают два разборных БПЛА — их можно будет использовать для визуальной разведки. Если предположения о фрагменте Уймонской долины подтвердится, то ориентиром будет служить кромлех из десятка каменных стел, который до элиминации находился в верховьях реки Окол. Фрагмент невелик, не более 15 километров в поперечнике, местность плоская, слабопересеченная, лесостепного типа, предположительно не населена. Так что задача в этом случае не представляет никакой сложности — доехать и изъять репер. Чистая прогулка.

—А если там не эта, как её… Ну, не монская степь? — поинтересовался уже знакомый Олегу танковый майор.

—В этом случае действуйте по обстоятельствам — если местность проходима для техники, то ищите репер при помощи детектора и воздушной разведки — согласно накопленной нами статистики, он обычно бывает размещён в разнообразных каменных сооружениях, предположительно культового назначения — кромлехах, дольменах и так далее. В общем, ищите воткнутые в землю большие камни, не ошибётесь. Если проехать не представляется возможным, возвращаетесь на базу — будем пробовать другие направления. Согласно существующей теории, любой фрагмент имеет свой репер, и нам все равно, какой из них использовать. Вопросы?

—Есть вопрос, — снова вылез танковый майор. — Какого рода противодействие мы ожидаем? Я так понимаю, что, если мы выдвигаемся на бронетехнике, то есть с кем воевать? К чему нам готовиться?

—Хороший вопрос, — кивнул Карасов, поставив пустой стакан и складывая указку. — Исчерпывающего ответа на него нет, но ряд вводных следует озвучить. Во-первых, согласно сведений, полученных от гражданского лица, — Карасов неожиданно указал рукой на Олега, и все повернулись и уставились на него, — возможна неадекватно-агрессивная реакция со стороны любой фауны. Собаки, птицы — да что угодно, хоть коровы. Возможно неспровоцированное нападение, подобное поведению бешеного животного.

—Ну, коровы нам… — откровенно ухмыльнулся танкист.

—Не перебивайте! — рыкнул на него Карасов, и майор сразу стушевался. — Также существуют многочисленная и организованная группа людей, представляющие собой нечто вроде… Скажем так — местного населения. Их цели и задачи в данном контексте не важны, но возможно, что наши интересы пересекутся. Возможно — нет. Предположительно, они не имеют тяжёлого вооружения и серьёзной военной организации, однако рассчитывать надо всегда на худшее. Поэтому любых посторонних людей следует считать потенциально враждебными и действовать соответственно.

Олегу показалось, что Карасов при этом посмотрел прямо на него, и ему стало как-то не по себе.

—Кроме этого, — продолжал полковник, — возможно появление иных агрессивных жизненных форм.

—Это как? — не смолчал неугомонный майор

—Имеются непроверенные данные, что в данном… хм… оперативном пространстве существуют большие группы неких неизвестных, но очень агрессивных и опасных существ, склонных к нападению на людей. Ничего конкретного, но не расслабляйтесь. Итак, выход колонны назначен на утро, сейчас кормите личный состав, заканчивайте погрузку и отдыхайте. Что же касается тех, кто остаётся на базе — продолжаем работы по приведению территории в порядок и укреплению периметра. Следующая партия груза и людей поступит уже завтра, надо подготовить плацдарм. Так что вперёд, вперёд — работаем.

Офицеры стали расходиться, и Олег тоже решил не маячить лишний раз на виду у Карасова — а то и впрямь сочтёт «потенциально враждебным» и начнёт «действовать соответственно». Священник уже испытал это на себе и повторять не хотелось. Тем более что на улице уже началась раздача еды личному составу, а Олег успел соскучиться по горячей пище. Получив из рук солдата в белом фартуке миску наваристого супа, алюминиевую ложку и кусок чёрного хлеба, он пристроился сбоку на ступеньках, и стал с аппетитом есть, поглядывая на то, как двое солдат прибивают строительным пистолетом к бетонному забору железные балки, а ещё двое, в больших кожаных рукавицах разматывают и крепят к ним «егозу». «Неужели они настолько боятся собак? — подумал Олег. — Или этих… Как их… иных жизненных форм?». Вокруг было шумно и пыльно, но, в целом, это не столько мешало, сколько внушало ощущение безопасности, по которому Олег успел здорово соскучиться. Когда вокруг столько вооружённых людей, то они, по крайней мере, берут этот вопрос на себя. С большим или меньшим успехом.

Олег подумал, что надо бы навестить профессора и аккуратно поинтересоваться, зачем Карасову этот «репер», за которым он отправляет целую танковую группу, но тот уже вышел сам — видимо, на запах еды. Ел он жадно, забрызгивая супом колени и кроша хлеб. Взгляд его был при этом устремлён вдаль, а Олега он, кажется, и вовсе не заметил. Доев, профессор так и застыл с ложкой, думая о чем-то своём.

—Андрей Васильевич, — обратился к нему Олег, — может вам добавки принести?

—А, что? Нет, не надо, спасибо… Я просто задумался.

—О втором репере? — запустил пробную провокацию Олег.

—Да, а как вы… Ах да, я видел вас на совещании.

—И что с ним не так?

—Ну почему «не так»? — засуетился профессор. — Все так! Просто…

—Что? Ведь вас что-то гложет. Я ничего не понимаю в физике, но вижу, что вы тщетно отталкиваете от себя какие-то неприятные мысли, а они приходят все снова и снова…

—Видите ли, Олег, — вздохнул профессор, — меня, как учёного — пусть и прикладника, — ставит в очень неловкое положение то, что мы оперируем силами, природы которых не понимаем. Не то чтобы я боюсь, поймите, но… Хотя и боюсь, пожалуй, да. Не самих этих сил, а того, откуда они берутся. Понимаете, есть некие артефакты, взаимодействующие с пространством на таком уровне, о котором мы даже не подозревали, пока не столкнулись. Собственно, только тот факт, что они работают, говорит нам об этих уровнях. Это не просто некий неизученный эффект привычного, это, возможно, вообще новый вид фундаментального взаимодействия, не имеющий ничего общего с известными нам четырьмя[5]. И это настолько меняет всю физику, что даже представить себе невозможно. Это значит, что все, что мы знаем о мире — точнее думаем, что знаем, — ничего не стоит. Понимаете — наличие пятого взаимодействия означает, что может быть вообще все, что угодно. Только что мы были практически уверены, что знаем, как устроен мир — пусть не до конца, но хотя бы общее представление имеем — и тут раз, и снова вокруг тёмный лес, в котором, вполне вероятно, водятся волки. А мы вместо того, чтобы это изучать, все секретим.